ИСТОРИЯ РАННЕЙ ДИНАСТИИ ХАНЬ
ЦЯНЬ ХАНЬ ШУ
Глава 52. ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ХАНЬ АНЬ-ГО.
[В 135 г. до н. э.] прибыли сюнну просить о мире, основанном на родстве. Император передал этот вопрос на обсуждение [сановников].
Начальник посольского приказа Ван Хуй, уроженец [земель] Янь, неоднократно занимал должности чиновника на границах, а поэтому был сведущ в делах, связанных с хусцами. При обсуждении он сказал: «[Династия] Хань заключала с сюнну договора о мире, основанном на родстве, но, как правило, не проходило и нескольких лет, как они нарушали договор. Лучше не соглашаться [на их просьбу], а начать военные действия против них».
[Хань] Ань-го возразил: «Войны за тысячи ли не приносят успеха войскам. Сюнну, полагаясь на [быстрые] ноги своих боевых коней и обладая сердцем диких птиц и зверей, кочуют с места на место, [легко], как птицы собираясь в стаи, их трудно прибрать к рукам и обуздать. Приобретение принадлежащих им земель не может привести к расширению владения, а подчинение народа — к усилению, [поэтому] начиная с глубокой древности они не зависели [от Срединного государства]. Если [династия] Хань станет добиваться победы в землях, удаленных от нее на расстояние в несколько тысяч ли, [наши] воины и лошади устанут, у варваров же, сохранивших свои силы, будет преимущество над нашими усталыми войсками, которые тем самым неизбежно попадут в крайне опасное положение. Вот почему я считаю, что лучше мир, основанный на родстве».
Большинство сановников, участвовавших в обсуждении, склонились на сторону [Хань] Ань-го, в связи с этим император согласился на мир, основанный на родстве.
На следующий год (134 г. до н. э.) Не И, представитель влиятельной фамилии в городе Маи, расположенном в округе Яньмынь, при содействии начальника посольского приказа Ван Хуя, доложил [императору]: «В первое время после заключения мира, основанного на родстве, сюнну поддерживают дружественные отношения и соблюдают договор, [но] можно заманить их в пограничные районы, соблазнив выгодой; когда же они явятся, следует неожиданно напасть на них из засады. Вот путь к их неизбежному поражению».
Император вызвал сановников и стал советоваться с ними: «Я приукрасил девушку, чтобы она стала постойной парой шаньюю, послал ему богатые подарки и узорчатые шелковые ткани, [однако] шаньюй все с большим пренебрежением относится к моим приказам, без конца совершает набеги и грабежи, в пограничных землях несколько раз поднималась тревога, о чем я крайне сожалею. Сейчас я хочу начать военные действия против него, каковы будут мнения?»
Начальник посольского приказа Ван Хуй ответил: «Хотя Ваше Величество [до сих пор] не говорило об этом, мне, вашему слуге, давно хотелось представить свои соображения. Я слышал, что царство Дай, когда оно еще сохраняло свою целостность, имело на севере врагов — сильных ху, а на юге вело войны со Срединным государством. Тем не менее оно могло кормить престарелых, растить малолетних, своевременно производить посевы, всегда держать полными общественные хлебные амбары, а сюнну не совершали [на него] легкомысленных нападений.
Ныне благодаря могуществу Вашего Величества все земли в проделах морей объединены в одно целое, вся Поднебесная, как один человек, служит вам; более того, для предосторожности [против сюнну] наши сыновья и младшие братья отправляются оборонять стены укрепленной линии, и для них перевозится зерно и тянутся телеги со снабжением. Несмотря на это, сюнну совершают непрерывные набеги и грабежи, что объясняется не чем иным, как отсутствием боязни [с их стороны]. Я полагаю, что на них выгоднее напасть».
Главный цензор [Хань] Ань-го возразил: «Неправильно. Я слышал, что в прошлом, когда император Гао-ди попал в окружение в Пинчэне, сюнну набросали в нескольких местах седла, причем высота их достигала высоты [крепостной] стены. В Пинчэне наступил голод, в продолжение семи дней там ничего не ели, об этом в Поднебесной складывали песни. После снятия окружения [Гао-ди] вернулся на престол, но в его сердце не было гнева, ибо совершенный человек соразмеряет свои действия с [желаниями] Поднебесной, а не мешает занятиям Поднебесной гневом, вызванным личными чувствами. Именно поэтому [Гао-ди] послал Лю Цзина поднести шаньюю 1000 цзиней золота, чтобы заключить мир, основанный на родстве, и до сих пор [уже] пять поколений пользуются [проистекающими отсюда] выгодами.
Император Сяо-вэнь собрал в свое время отборных воинов со всей Поднебесной и сосредоточил их в долине Чанцзи в [уезде] Гуанъу, однако не было достигнуто ни малейшего успеха, а среди простого народа в Поднебесной уже не осталось ни одного человека, который бы не пребывал в печали. Сяо-вэнь понял, что нельзя долго задерживать войска, а поэтому снова заключил договор о мире, основанном на родстве.
Действия этих двух совершенных правителей достойны подражания. Я считаю, что [на сюнну] выгоднее не нападать».
[Ван] Хуй сказал: «Неверно. Я слышал, что пять императоров не подражали друг другу в правилах поведения, а основатели трех династий не повторяли музыки своих предшественников. Это происходило не потому, что они умышленно выступали один против другого, а потому, что каждый из них следовал велению времени. К тому же [император] Гао-ди почти десять лет носил крепкие латы и не выпускал из рук острого оружия, [все это время] он страдал от тумана и росы, умывался инеем и снегом, он не отомстил за обиду, нанесенную в Пинчэне, не из-за недостатка сил, а из желания дать отдых Поднебесной.
За последнее время в пограничных районах несколько раз поднималась тревога, там убито и ранено [много] солдат, по дорогам Срединного государства непрерывной лентой тянутся телеги с гробами, что вызывает скорбь у каждого, в коем есть чувство человеколюбия. Поэтому я и говорю, что [на сюнну] выгоднее напасть».
[Хань] Ань-го сказал: «Неправильно. Я слышал, что если [новое] дело не сулит увеличения прибыли в десять раз, не следует менять занятие, и если [нововведение] не улучшает положения в сто раз, не следует менять твердо сложившегося. Именно поэтому в старину при разработке планов правители всегда брали пример с предков, осуществляя управление, обращались к рассуждениям древних и нелегко начинали новые дела.
Кроме того, даже в период расцвета трех династий варвары не принимали систему летосчисления и цвет одежды не потому, что не хватало авторитета обуздать или не было силы подчинить их, а потому, что считалось, что неподдающийся управлению народ, живущий в далеких, труднодоступных местах, не может причинить беспокойства Срединному государству.
У сюнну быстрые и смелые воины, которые появляются подобно вихрю и исчезают подобно молнии; они пасут скот, что является их занятием [и попутно] охотятся, стреляя из деревянных и роговых луков. Гоняясь за дикими животными и отыскивая [хорошую] траву, они не имеют постоянного местожительства, а поэтому их трудно прибрать к рукам и обуздать. Если сейчас позволить пограничным округам надолго забросить обработку земли и ткачество, то этим мы [только] поможем варварам в их постоянном занятии и создадим выгодное для них положение. Вот почему я говорю, что [на сюнну] выгоднее не нападать».
[Ван] Хуй сказал: «Неправильно. Я слышал, что птица-феникс летает при [попутном] ветре, а совершенный человек пользуется удобным случаем. В прошлом циньский правитель Му-гун имел столицу в Юн и земли площадью в 300 кв. ли. Понимая происшедшие со временем перемены, он напал на западных жунов и подчинил их, устроил [принадлежащие] им земли протяженностью в тысячу ли и присоединял к себе четырнадцать государств, занимавших [нынешние] округа Лунси и Бэйди.
Позднее Мэй Тянь напал в интересах Цинь на хусцев, устроил земли, протяженностью в несколько тысяч ли, провел границу по Хуанхэ, из камней сложил стену, молодыми вязами обозначил укрепленную линию. Сюнну не смели больше поить коней в Хуанхэ, и лишь когда сигнальные маяки были заброшены, они отважились пасти коней [к югу от реки].
Сюнну можно подчинить только силой, к ним нельзя относиться гуманно. Сейчас Срединное государств находится в цветущем состоянии, оно в десять тысяч раз богаче прежнего, поэтому, если мы выделим лишь одну сотую имеющихся средств для нападения на сюнну, война с ними будет подобна стрельбе из тугого лука по созревшему нарыву; [наши войска] несомненно не встретят препятствий в походе. Коль скоро будет так, это даст нам возможность привлечь живущих на севере юэчжи и сделать их своими вассалами. Поэтому я и говорю, что [на сюнну] выгоднее напасть».
[Хань] Ань-го сказал: «Неправильно. Я слышал, что [мудрый] командующий войсками, будучи сытым, ожидает голода у противника, улучшая руководство, ожидает беспорядка у врага, давая отдых воинам, ожидает усталости неприятеля, поэтому, вступая в сражение, он наносит поражение противнику, карая [чужие] государства, сокрушает крепостные стены, находясь всегда на одном месте, покоряет враждебные владения. Так ведет войну совершенный человек.
Кроме того, я слышал, что затихающий вихрь не может поднять [в воздух] даже перышко, а стрела на излете, хотя она и выпушена из тугого лука, не может пробить даже топкий луский шелк. Это свидетельствует, что сила сменяется слабостью, точно так же как вслед за утром неизбежно наступает вечер.
Если теперь собрать войска, легкомысленно начать военные действия, вторгнуться в земли противника, предприняв [необдуманный] дальний поход, трудно рассчитывать на успех; при передвижении вдоль границ [на нас] будут давить с флангов, при передвижении в глубь [неприятельских земель] потеряется связь с основными силами, при быстром движении возникнет нехватка в продовольствии, при медленном — будут упущены благоприятные возможности. Не пройдут войска и 1000 ли, как солдаты и лошади начнут страдать от недостатка в пище и корме. В трактате о военном искусстве сказано: «Посылать солдат [в чужие земли] — делать их добычей противника». Возможно, есть [еще] какие-то мне неведомые хитроумные планы, позволяющие поймать шаньюя, если же их нет, выгод от глубокого вторжения [в земли сюнну] не вижу. Поэтому я и говорю, что на сюнну выгоднее не нападать».
[Ван] Хуй сказал: «Неправильно. Мимо травы и деревьев, покрытых инеем, не пройти с ветерком, от прозрачной воды и блестящего зеркала не скрыть подлинного вида, понимающего основные законы не смутить вычурными словами. Говоря о нападении на сюнну, я вовсе не имело в виду выступление в поход и глубокое вторжение [в их земли]; мы воспользуемся жадностью шаньюя, заманим его в пограничные районы, а сами, отобрав смелых всадников и сильных воинов, спрячем их в засаде в ожидании шаньюя, [а также] тщательно закроем стратегически важные проходы из предосторожности. Заняв такие позиции, мы сможем действовать и против левого и правого его флангов, а также преградить движение вперед или отрезать пути отступления назад. Шаньюя можно поймать и сто против ста, что мы достигнем успеха». Император, сказав «прекрасно», последовал сонету [Ван] Хуя.
Лазутчиком тайно был послан Не И, который перебежал к сюнну и сказал шаньюю: «Я могу убить начальника уезда Маи и его помощника и сдать вам город, тогда вы получите все имеющиеся там богатства».
Шаньюй, у которого [Не И] вызвал расположение и доверие, принял эти слова за правду и согласился на сделанное предложение. Не И, [возвратясь], обезглавил приговоренных к смертной казни преступников, вывесил их головы под стенами города Маи и, показав их как доказательство гонцу шаньюя, сказал: «Старшие чиновники уезда Маи уже мертвы, приходите скорее». Затем шаньюй пробил проход в пограничной стене и во главе ста тысяч всадников вторгся через укрепленную линию в [уезде] Учжоу.
В это время в ущельях вблизи города Маи находились укрытые в засаде ханьские войска, свыше трехсот тысяч человек, включая колесницы, конницу и пехоту. Начальник охранной стражи [дворца Вэйян] Ли Гуан был назначен военачальником смелых всадников, главный конюшни Гунсунь Хэ — военачальником легких колесниц, начальник посольского приказа Ван Хуй — военачальником гарнизонных войск, старший дворцовый советник Ли Си — военачальником пехоты и главный цензор [Хань] Ань-го — на должность хуцзюнь цзянцзюня, ему подчинялись все военачальники.
Военачальники условились, что ханьские войска нападут из засады, когда шаньюй войдет в Маи. Ван Хуй и Ли Си должны, были выступить отдельно из округа Дай и напасть на обозы.
Вступив в пределы Хань, но не дойдя до Маи более 100 ли, шаньюй обнаружил (засаду) и повернул обратно. Об этих событиях идет речь в главе «Повествование о сюнну».
Когда с пограничной линии поступило донесение, что шаньюй уходит, ханьские войска стали преследовать шаньюя и дошли до укрепленной линии, там они поняли, что им уже не догнать его. Ван Хуй и другие тоже прекратили военные действия.
Император разгневался на Ван Хуя за то, что он не напал на обоз шаньюя. [Ван] Хуй сказал: «Первоначально было условлено, что, после того, как [сюнну] войдут в Маи, [наши] войска вступят с шаньюем в бой, а я нападу на его обозы, это сулило победу. Однако шаньюй не пришел [в Маи], а повернул обратно. Имея [всего] тридцать тысяч воинов, я уступал шаньюю в численности и не мог бороться с ним, так как навлек бы на себя лишь позор. Я прекрасно знал, что по возвращении буду казнен, тем не менее [решил] сохранить Вашему Величеству тридцать тысяч солдат».
[Ван] Хуй был передан в распоряжение главного судьи. Главный судья вынес приговор, что [Ван] Хуй, уклонившийся от встречи с врагом и проявивший нерешительность, подлежит смертной казни. [Ван] Хуй послал главному помощнику императора [Тянь] Фэню тысячу [цзиней] золота. Однако Фэнь не осмелился доложить о нем императору, а лишь сказал вдовствующей императрице: «Ван Хуй был главным зачинщиком операции у Маи; операция не удалась, но казнить за это [Ван] Хуя значит мстить ему за сюнну».
Когда император явился к вдовствующей императрице, она передала ему слова [Тянь] Фэня. Император ответил: «Главным зачинщиком операции у Маи был [Ван] Хуй, несколько сот тысяч солдат Поднебесной было послано по его совету для ее проведения. Допустим, что шаньюя нельзя было взять в плен, но если бы войска [Ван] Хуя произвели нападение [на обоз], они могли захватить богатые трофеи и успокоили бы этим сердца сановников. Если я сейчас не казню [Ван] Хуя, мне не будет оправдания перед лицом Поднебесной».
Узнав об этом, [Ван] Хуй покончил жизнь самоубийством.
Как человек. [Хань] Ань-го отличался широтой замыслов, обладал практическим умом, чтобы принять [выгодное] и отвергнуть [невыгодное] в окружавшей его обстановке, в отношении к императору держался честно и преданно. Был жаден до богатств и выгод, но все выдвинутые и рекомендованные им на службу являлись бескорыстными людьми, превосходившими его по способностям. [Например], в Лян он выдвинул Ху Суя и Цзан Гу, что же касается других, то и они все стали известными мужами в Поднебесной. За то что Хань Ань-го поддерживал их, эти мужи превозносили и любили его, а Сын Неба даже считал, что [Хань Ань-го] обладает талантами для управления государством.
Через пять лет после назначения [Хань] Ань-го на должность главного цензора скончался главный помощник [императора] Тянь Фэнь. [Хань] Ань-го стал исполнять обязанности главного помощника, но, сопровождая императора в поездке, впереди его выезда, упал с колесницы, после этого стал хромать. Император, предполагавший назначить [Хань] Ань-го на должность старшего помощника, отправил гонца посмотреть степень хромоты, которая оказалась очень сильной; в связи с этим главным помощником был назначен Сюэ Цзэ, носивший титул Пинцзи-хоу, а [Хань] Ань-го был освобожден от должности по болезни.
Через несколько месяцев, когда [Хань Ань-го] понравился, его назначили на должность столичного воеводы, а по прошествии более года перевели на должность начальника Приказа охранной стражи.
[В это время] военачальник Вэй Цин и другие напали на сюнну и заняли Лунчэн. На следующий год сюнну вторглись крупными силами в пограничные земли. Об этом рассказывается в жизнеописании Вэй Цина. [Хань] Ань-го, назначенный на должность военачальника пехоты, стоял с войсками в [округе] Юйян. Он захватил в плен варвара, который сообщил; что сюнну отошли далеко. [Хань Ань-го] немедленно представил императору доклад, в котором писал, что, поскольку сейчас в самом разгаре сельскохозяйственные работы, он просит [разрешения] временно распустить стоящие в лагерях войска.
Месяц спустя, после того как войска были распущены, сюнну вторглись крупными силами в округа Шангу и Юйян. В укрепленном лагере [Хань] Ань-го оставалось более семисот солдат, во главе которых он принял бой. Получив ранение. [Хань] Ань-го вернулся в укрепленный лагерь. Сюнну захватили в плен свыше тысячи человек и угнали домашний скот.
Разгневанный император отправил гонца выразить [Хань] Ань-го порицание и перевел его на восток, приказав разместить войска в [округе] Юбэйпип. В это время пленные говорили, что [сюнну] должны вторгнуться на восток.
[Как уже говорилось], вначале [Хань] Ань-го был назначен на должность главного цензора и занимал должность хуцзюнь [цзян-цзюня]. В дальнейшем он постепенно понижался в должности, а все более возвышались: новый любимец императора, молодой военачальник Вэй Цин, и другие, имевшие заслуги. После того как [Хань] Ань-го был отстранен и удален [от императора], командуя гарнизонными войсками, он нес большие потери, что вызывало в нем острый стыд. Он почитал за счастье, если бы его отстранили от должности и позволили вернуться домой, но вместо этого его перевели на восток, и это так огорчило и опечалило его, что несколько месяцев спустя он заболел кровохарканием и скончался.
Отправить ответ