Простота в организации ордена и ясность его целей с самого начала перестали удовлетворять те круги немецкого общества, в которых масонство получило наибольшее распространение и популярность. Наблюдалось обилие среди масонов XVIII века всякого рода самозваных начальств, объявлявших себя обладателями кладезей масонской премудрости и, несмотря на вполне очевидное шарлатанство, добивавшихся к себе полного доверия. Никогда ни раньше, ни позже в Германии не появлялось столько шарлатанов и обманщиков, никогда самая вздорная похвальба своей чудодейственной силой и чудесным знанием не встречала к себе такого доверия,как именно в этот век причудливо перевившихся мистических исканий и рационалистического просвещения. Стремление немецких масонов выделить себя из среды простых смертных и подняться на недосягаемую ступень “откровенных” знаний выразилось прежде всего в желании окутать прошлое масонство покровом непроницаемой тайны и отодвинуть его возникновение к возможно далеким временам, к средневековью или еще дальше – в глубь веков. Не было, в сущности, ни одного мистического или просто непонятного движения в самых далеких временах, которого немецкие масоны не попытались бы связать со своим орденом. Эти поиски масонами таинственной, скрывающейся в глубине веков мудрости повлекли за собой прежде всего появление так называемых “шотландских лож” в Германии. Эти “шотландские ложи” не имели никакого отношения к Шотландии, и возникли во Франции, их самой характерной чертой было то, что, помимо трех обычных масонских ступеней, они признавали еще другие, высшие ступени,причем считалось, что масоны, стоящие на этих высших ступенях, обладают и высшим знанием, которое сохранилось в шотландских ложах со времен незапамятной древности путем передачи от разных таинственных учреждений и лиц. В Германии шотландские ложи с самого начала образовали особый, совершенно независимый от других лож орден, члены его назывались “шотландскими мастерами”. Первая шотландская ложа возникла в 1741 году в Берлине из членов ложи “Аи trois Globes” под названием I’Union. Вторая шотландская ложа возникла в 1744 году в Гамбурге под названием Judica, ее основателем был граф фон Шметтау. Вслед за тем такие же ложи возникли и в других местах Германии: в Лейпциге (1747) и во Франкфурте-на-Майне (1753).Все эти ложи выражали вполне определенное притязание на высшее начальствование над всеми немецкими масонами. Во время Семилетней войны в прусский плен попал французский офицер маркиз де Лерней. Это был масон, хорошо знакомый с той системой высших ступеней, которая развилась во Франции при гроссмейстере французской великой ложи графе Клермонте и которая насквозь пропитана духом дворянской исключительности. Он вступил в дружбу с бароном фон Принценом, мастером берлинской великой ложи Zu den 3 Weltkugeln (прежняя ложа Аи trois Globes),который пользовался в это время большим влиянием среди немецких масонов, и они вместе с согласия самого графа Клермонта, основали новую масонскую организацию в Германии “Капитул избранных братьев Иерусалимского рыцарского ордена” (проще его звали клермонтским капитулом). По уставу этого капитула в нем над тремя обыкновенными степенями поднимались еще 4 высших степени, носившие разные претенциозные названия. Французская легенда о происхождении истинного масонства от средневековых тамплиеров была усвоена и этим капитулом, и его члены выставляли себя в противовес всем другим масонам настоящими наследниками таинственного знания средних веков, которым якобы обладали тамплиеры. Барон Гунд стал утверждать, что, в бытность его в Париже, начальники шотландских тамплиеров назначили его главой немецких масонов нижней Германии (t.h.VII-ой провинции), и что никто, кроме него, не уполномочен шотландскими тамплиерами посвящать в высшие масонские ложи. Введенная им система получила название “Строгого Чина”, так как она требовала безусловной покорности от всех принявших ее (ей противополагалась”Lafe Observanz”, обнимавшая все ложи, не принявшие “Строгого Чина”). В новой организации была введена еще более сложная градация степеней, чем в Клермонтском Капитуле. Над первыми тремя степенями обыкновенных лож были учреждены степени шотландских мастеров, новициев; тамплиеров, в свою очередь разбивающихся на 3 класса (всадники, оруженосцы и союзники), над всеми этими степенями поднималась учрежденная 1770 году высшая степень, так называемая “Eques professus”. Усложнен был также и ритуал ордена и приближен к обычаям средневековых рыцарских орденов. Эта игра в средневековье имела необычайный успех. В короткое время орден “Строгого Чина” приобрел господствующее положение во всей Германии, и другие масонские ложи стали переходить в этот орден, подписывая “акты повиновения” неизвестным орденским властям. Таинственность ордена была настолько велика, что от членов ордена скрывались даже и его цели, которые были будто бы известны только в тайне пребывающему начальству. Из всех этих соперников “Строгого Чина”, претендовавших подобно ему на высшую мудрость, одно время едва ли не самым серьезным был основанный Штарком в 1767 году “тамплиеровский клерикат”. Целью Штарка было приблизить масонство к католицизму, и сам Штарк позднее перешел к католицизму. В противоположность Гунду Штарк проповедовал, что высшие тайны тамплиеровского ордена были унаследованы не светскими рыцарями, а духовными людьми. Если в деятельности Гунда до некоторой степени можно видеть попытку возродить идеалы феодального рыцарства, то Штарк возрождал притязания католического духовенства на господство над мирянами. Его упрекали даже в скрытом иезуитстве, и этот упрек остался не опровергнутым. Образ действий; Штарка действительно сильно напоминал иезуитские приемы: он всегда стремился втереться в доверие владетельных домов Германии, был учителем у нескольких принцев и умер на придворной должности дармштадского обер-проповедника. Одно время он вступил было в формальный союз с орденом “Строгого Чина”. Гунд надеялся услышать от него про какие-нибудь тайны масонского ордена, но вместо этого Штарк стал просить у него денег, и они разошлись. Позднее Штарк даже дал насмешливое описание”Строгого Чина” в написанном им сатирическом романе. В 1775 году был устроен конгресс в Брауншвейге. На Брауншвейгском конгрессе орден попробовал организоваться в некоторой степени демократически. Во главе всего ордена была поставлена Великая Ложа, которая в большинстве своем должна была состоять из выборных уполномоченных от отдаленных лож. Чтобы резче подчеркнуть разрыв ордена с его прошлым, самое название “Строгого Чина” было изменено, и он стал зваться “Соединенными немецкими ложами”. После этого “Строгий Чин” быстрыми шагами пошел к упадку. Все более и более выяснялся невысокий состав его членов. Еще в 1772 году братья франкфуртской ложи довольно точно определили, что привлекало к “Строгому Чину” его приверженцев. “Слишком известно, – писали они в одном послании к принцу Гессен-Дармштадскому, – что побудительными причинами к вступлению в наш достопочтенный орден так часто служит простое любопытство, искание выгод, преувеличенное представление о тайнах, в действительности не находящихся в нашем ордене, ожидание всякого рода удовольствий и забав и т.п… Общество свободорожденных людей, состоящее из всех наций, распространившихся по всем частям света, не может долго существовать согласно с правилами “Строгого Чина”, точно так же, как поименованное общество, в котором господствуют беспорядок, распутство, ссоры, расточительность и своекорыстные цели, не может надеяться, чтобы в нем долго оставались разумные люди”.
Отправить ответ