Французское франк-масонство

Французское франк-масонство – побочное дитя английского. Ранняя история его тесно связана с наплывом во Францию английской знати после революций XVII века.  “Достославная  революция”  1688  года  низвергла окончательно династию Стюартов и заставила  ее  представителя  Иакова  II  с кучкой верных приверженцев  искать  убежища  у  христианского  Короля-Солнца Франции Людовика  XIV.  С  этих  нор  устанавливается  непрерывная  тяга  на континент во Францию той части  английской  знати,  которая  осталась  верна королю-изгнаннику, надеялась на его возвращение и готова была  содействовать этому даже с оружием в  руках,  за  что  и.  получила  характерное  название “сторонников Иакова”  –  “якобитов”.  Наиболее  скомпрометированные  якобиты вынуждены  были  окончательно  расстаться  с  родиной.   Эти   эмигранты   и сочувствовавшие  им  поклонники  английских  общественных  порядков  и  были первыми основателями масонских лож во Франции.     Уже в тридцатых годах XVIII века в Париже числилось 5 лож Первая  ложа, известная под разными наименованиями, основана была будто бы в 1725 году, нолишь в 1732 году  получила  свою  конституцию  от  великой  ложи  Англии.  В основании этой ложи среди других англичан принимал деятельное участие Чарльз Рэдклифф, граф Дервентуотер, убежденный якобит, сложивший впоследствии  свою голову на плахе в Англии. Смутные сведения масонских летописцев и  историков ставят  его  на  почетное  место  предполагаемого  1-го   великого   мастера(гроссмейстера) Франции с 1736 года. После него будто бы был выбран 4 или  5 ложами, в качестве великого мастера,  граф  Гарнуестер,  предполагаемый  2-й гроссмейстер Франции.     Рядом  с  якобитским  дворянством  организуют   ложи   во   Франции   и представители английской знати, сохранившей  верность  новому  Ганноверскому дому. Английские газеты рассказывают  неоднократно  о  заседаниях  парижских лож,  учрежденных   родовитыми   английскими   аристократами,   на   которых присутствует, между прочим, и знаменитый Монтескье. Масонство быстро начинает распространяться, и уже в 1732тоду находим мы”английскую ложу” в Бордо. Вскоре, заметим, появляются ложи в других больших городах Франции: Лионе, Руане, Кане,  Монпелье,  Авиньоне,  Нанте,  Тулузе.Наконец, молодой герцог д’Антэн, становится во главе парижских лож: это 3-й,если следовать масонской традиции,  но  на  самом  деле  первый  французский Великий Мастер.     Слабое развитие общественного  самосознания  привело  к  усвоению  лишь внешней формы английского масонства. Времяпрепровождение  братьев-масонов,  собиравшихся  в   ресторанах   и кабачках, не отличалось строгостью нравов: роскошные обеды и карточная игра, по-видимому, их главное занятие. Между тем таинственность, с одной  стороны, и шумность собраний – с другой, скоро привлекли к масонам особенное внимание полиции, не прекращавшей за масонами  зоркого  наблюдения  с  тех  пор,  как движение это вышло за пределы английских  колоний.  10  сентября  1737  года полицейский обход застиг в полном разгаре собрание  масонов  у  виноторговца Шапло. Уже на улице было, заметно громадное  скопление  кабриолетов,  лакеев знатных господ и любопытных. Несмотря  на  энергичный  протест  случившегося здесь великого мастера – герцога д’Антэна, полицейский комиссар  настоял  на закрытии собрания, причем содержатель гостиницы поплатился большим  штрафом. Но полицейские гонения не помешали дальнейшему распространению  масонства  в самом Париже и заседаниям у популярных “гостинщиков”.     Особенно  же  свободно  развивались  ложи  за   пределами   Парижа,   в провинциях, куда не досягал зоркий глаз парижской полиции. Так, в  Люневилле масоны устроили 17 февраля 1738 года большой пир, на котором  присутствовали лица обоих полов и братья-масоны, притом со всеми  своими  знаками  отличия. Торжество началось концертом. В полночь открылся бал под звуки великолепного оркестра. В двух смежных комнатах шла оживленная игра в  карты.  Собравшиеся были  так  уверены  в  своей  безнаказанности,  что  ожидали  даже  прибытия высокопоставленного  гостя,   короля   Станислава   Лещинского   (наместника Лотарингии и тестя Людовика XV).     Очевидно, такое времяпрепровождение  не  было  исключением  в  практике масонских лож. Так, в одной из французских газет 1736 года  находим  известие такого рода: “Столь старое, как и знаменитое  в  Англии  общество,  делается модным. Кто хочет вступить в него, должен внести 10  луидоров  и  в  придачу сказать много  добрых  слов.  Недавно  было  принято  10  новых  сочленов  и церемония закончилась обедом, при котором присутствовали люди  новых  чинов,причем герцог, прежде чем садиться за стол,  выиграл  у  одного  английского лорда 700 луидоров в пикет”. При таких условиях старания  полиции  разузнать масонские тайны увенчались успехом: при помощи подкупленной певички  удалось получить масонский ритуал, который тотчас и был подвергнут осмеянию публики. Танцовщицы исполняли в театре “масонский танец”. Ученики иезуитской коллегии высмеивали в пантомиме принятие в масоны. Даже в театре марионетки  выступал франк-масон – петрушка. Посыпалась масса ядовитых  памфлетов,  но  масонство вместе с тем стало вопросом дня, –  оно  сделалось  модным  и  ему  открылся широкий путь в ряды третьего сословия.     Правда, гонения обрушились на масонов во всех углах Европы  и  достигли своего апогея в выступлении римской курии. Папа Климент XII особой буллой от7 апреля 1738 года обвинял свободных каменщиков  в  лицемерии,  притворстве, ереси и извращениях. В особую вину им ставилась таинственность и скрытность. Виновным в принадлежности к масонству грозило отлучение. Набеги полиции, злостные нападения официальных  газет  вызвали  попытку самозащиты. Прокоп, доктор и видный член масонских лож,  попытался  защитить масонство и нарисовал в стихах любопытный портрет франк-масона 40-х годов. “Позвольте мне вам сообщить, кто  настоящий  франк-масон.  Люди  нашего ордена всегда выигрывают от близкого знакомства с ними, и  я  надеюсь  своей речью внушить желание вступить в орден. Что же такое представляет  настоящий франк-масон? Вот его портрет.  Это  добрый  гражданин,  усердный  подданный, верный своему государю и государству, и кроме того, –  совершенный  друг.  У нас царит свобода, но всегда приличная. Мы вкушаем наслаждение, не оскорбляя небес. Цель наших стремлений – возродить Астрею и воссоздать людей  такими, какими они были во времена Реи. Мы идем  не  проторенной  стезею.  Стараемся созидать,  и  наши  здания  –   темницы   для   пороков,   или   храмы   для добродетелей”…  Скончался  герцог   д’Антэн,   оставляя   французское   масонство   без определенного центра, без внутренней связи. Через два дня после  его  смерти  11  декабря  1743  года  собрание  16 парижских мастеров выбрало пожизненным великим мастером  принца  королевской крови Людовика Бурбона, графа Клермон. С этих выборов ведет свое начало  и “великая английская ложа Франции”.     Собрание парижских мастеров, избравшее  нового  гроссмейстера,  приняло затем и новый устав, представлявший  переработку  английских  Андерсеновских конституций применительно к французским порядкам. Следуя английскому образцу, устав признает лишь 3 символических степени и сурово отклоняет всякие притязания на особые преимущества и привилегии так называемых “шотландских мастеров”. Хаотическое распространение франк-масонства  в  провинциях,  стремление мало   осведомленных   братьев   познавать   основы    масонской    легенды, кривотолкования доморощенных мастеров привело к оригинальной эволюции  самой легенды масонов. Рядом с Хирамом становится Адонирам, заведовавший  работами в Соломоновом храме. Бок о  бок  с  хирамической  легендой,  таким  образом,развивается адонирамическая. Целью работы в ложе является построение  храма человеческого счастья. Мало того, проскальзывают и  пантеистические  и  даже материалистические элементы.     К этому присоединились интриги якобитов,  подготовлявших  экспедицию  в Шотландию отчаянного авантюриста королевской  крови  Карла-Эдуарда  Стюарта, иначе  “Молодого  претендента”.  Экспедиция  кончилась   полным   поражением якобитов и бегством претендента во Францию.  Но  ловкие  памфлетисты  сумели связать этот новый крестовый поход с ветхим средневековьем и найти параллели между  целями  крестоносных  орденов  и  франк-масонских  лож.  После  этого нетрудно для них оказалось открыть хронологические  звенья  и  даже  родство масонов с рыцарями Св. Иоанна Иерусалимского, а после  протеста  мальтийских рыцарей установить  близость  масонства  к  тамплиерам  –  рыцарям  храма  и отыскать в Шотландии, мнимую  прародину  масонства.  Так  подготовлена  была почва для появления таинственной степени “шотландского  мастера”.  Постройка храма Соломонова, наименование рыцарей храмовиков, поход в Шотландию  –  все это сплелось в полную  неразбериху,  дающую  полный  простор  для  любителей филологических толкований и “корнесловии”.     Немудрено, что на этот  благодарный  материал  накинулись  с  жадностью всякого  рода  авантюристы:  иные,  задававшиеся  благими   целями   вывести масонство на  торную  дорогу,  другие,  не  имевшие  ничего  в  виду,  кроме честолюбивых эгоистических целей, третьи,  мечтавшие  сделать  свои  помыслы орудием политических интриг. Типичным представителем оных является первый, кто попытается установить связь между масонством и крестоносными  орденами,  Михаил  Андрей  Рамзэ,  -личность темная и загадочная, связанная явно с якобитами, но в то  же  время получающая свободный пропуск в Англию; гувернер в  знатном  герцогском  доме Бульонов, он мечтал о масонской космополитической республике и в то же время отрекался перед французским министром-кардиналом Флери от всякого участия  в масонских ложах. Шпион Стюартов, а может быть,  и  Ганноверской  династии  -человек с двойственным лицом, он в своей знаменитой речи ловко  формулировал связь масонства с орденами крестоносцев и дал толчок пышному расцвету разных систем и высших степеней. По следам его пошли и другие –  и  особенно  много сделал для обработки степени “шотландского мастера”  более  поздний  деятель 60-х годов барон Генрих Чуди,  такая  же  перелетная  птица,  как  и  Рамзэ. Потомок известной швейцарской фамилии, заброшенный  в  Метц,  сын  советника парламента, рьяный памфлетист, актер французской труппы при дворе  Елизаветы Петровны, частный секретарь И.И.Шувалова, он в то же время и лучший  идеолог шотландской системы, связанной с легендами о храмовниках и борьбой  Стюартов за утраченный престол.     Таким образом, уже с 40-х годов  памфлеты  знакомят  нас  с  различными новыми степенями – “архитектора” – “избранника”, “Кадош”, – которые  выросли на почве развившейся легенды о мести за убитого Адонирама, о мести за гибель тамплиеров. Но чаще  всего  встречается  окруженное  особым  ореолом  звание”шотландского мастера”: от него ждут реформы и наставления.     Устав 1743 года с его  запретом  не  мог  положить  преграду  появлению высших степеней и новых систем. Уже в 1747 году кавалер Бошэн основал “орден дровосеков”, который, уступая настойчивому стремлению знатных дам, вводил их в ложу, как равноправных членов. В  1754  году  кавалер  Бон-невиль  основал капитул высших степеней в  Париже  и  в  честь  гроссмейстера  дал  ему  имя Клермонтского. Но скоро этот капитул был поглощен новыми системами.     Погоня за усложнением степеней и пышный расцвет многостепенных  систем,очевидно, основывались на крупном социальном факте. Таковым  и  была  борьба между дворянством и буржуазией, а в среде самого дворянства –  между  старым судейским и пожалованным. Если буржуа жаждал отличий, то не менее его жаждал их и дворянин, ревниво следивший за  сохранением  чести  своих  предков:  он привык к феодальной иерархии и старался использовать в этом смысле масонскую легенду. Добивались места в ложе и знатная дама,  и  жена  богатого  буржуа,которые завоевали уже  себе  долю  политического  и  общественного  влияния:создали салоны.     Таким образом, все стремления к “естественному порядку”  разбивались  о классовые и групповые перегородки.     Понятно тогда, почему Великая Английская Ложа  Франции,  издавая  новый статут, в конце концов уступила общему течению и предоставила  в  1755  году шотландским мастерам особые привилегии в ложах,  поручила  им  наблюдение  и увещание.     Масонство решительно  становилось  на  путь  полного  приспособления  к французским порядкам.     Но близость его к высшему духовенству  не  спасла  масонство  от  новых громов церкви: папа Бенедикт XIV возобновил осуждение, высказанное Климентом XII.     Между тем число лож непрерывно возрастало – и  патентами  на  открытие,печатями, удостоверениями, знаками  отличия  открыто  торговали,  запрашивая дорого и уступая по своей цене.  Среди  этой  неурядицы  умер  граф  Клермонтский  (1771  г.)  и   кучка энергичных парижских масонов вновь задумала провести реформу. Враждовавшие в Великой Ложе группы примирились, и в особом собрании, в котором  участвовали вместе с парижскими мастерами и делегаты от провинциальных лож,  был  выбран новый гроссмейстер,  герцог  Шартрский,  впоследствии  Орлеанский,  будущий Филиип-Эгалитэ, и его заместитель, герцог Монморанси-Люксембург.     Это знаменитое собрание делегатов от лож продолжалось несколько месяцев в 1772 – 73 г. и получило название “Национального”. 22 октября 1773 года состоялось торжественное  вступление  в  должность нового гроссмейстера, в признании которого объединились все капитулы, советы и шотландские ложи Франции. С этого времени новая Великая Национальная  Ложа именует себя Великим Востоком Франции. Старая ложа,  не  уступая  сопернице, принимает тоже титул “Одного и Единственного Великого Востока Франции”. Во главе Великого Востока становятся зажиточные  титулованные  дворяне,что и отражается на высоких взносах, которыми облагаются  главные  сановники Великого Востока, не только на содержание своей ложи,  но  и  на  содержание центрального органа – не менее 150 ливров в год.     Аристократические тенденции заправил Великого Востока сказываются  и  вобразовании особых лож, членами которых была исключительно знать. Так герцог Шартрский основал в 1775 году  ложу  “Чистоты”,  в  которую  вошли  отборные представители знати: герцог  Шуазель,  маркиз  Лафайет,  маркиз  Сен-Жермен, принц Гессе, принц Нассау, маркиз Спинола и др. Особая ложа составляла  даже фамильное  достояние  знатного  рода  герцогов  Бульонов  –  Великий  Восток Бульонов. Положен был предел и притоку членов из мелкой  буржуазии:  в  ложи принимались лишь мастера в искусствах и ремеслах и вовсе закрыт  был  доступ для актеров. Ложи окончательно  приспособились  к  существовавшему  общественному  и политическому строю и деятельность их свелась почти  исключительно  к  делам благотворительности: помощи бедным, воспитанию сирот и подкидышей, поддержке инвалидов. Оставалось объединиться и организоваться.     В это  время  Орден  Старого  Послушания  отправил  эмиссаров,  которые основали три новых провинции во Франции: в Лионе, Бордо и Страсбурге.  Тогда Бакон  де  ла  Шевали  внес  предложение  Великому  Востоку  соединиться   с директориями новых провинций Старого Послушания. В 1776  году  был  заключен договор, по которому ложи Старого Послушания  получали  представительство  в Великом Востоке и сохраняли в то же время полную свободу действий.

Оставьте первый комментарий

Отправить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован.


*