Римляне и вестготы

II. Проблемы миграций. Отношение Атаульфа к Римской империи. Римляне и вестготы. Состав племени. Королевская власть. Христианизация вестготов.

Для времени между пересечением вестготами Дуная и их расселением в Галлии особенно актуальны три проблемы: отношения вестготов с римлянами, развитие королевской власти, объединившей все племя в единое целое, и принятие христианства в форме арианской ереси.
Кажущиеся бесцельными блуждания вестготов в пределах империи на протяжении примерно 40 лет на самом деле отражают адаптационные сложности, с которыми столкнулись готы с момента своего перехода через Дунай. Войны до и после битвы при Адрианополе отдалили вестготов от их изначально оседлого образа жизни; очевидно, на время они вошли во вкус своей роли «странствующих воинов», что, должно быть, чрезвычайно затрудняло возвращение к оседлости. К тому же предыдущими войнами вестготы разорили выделенные им на Балканском полуострове земли, так что требовалось положить много времени и трудов, чтобы эти территории вновь стали приносить доходы. Причину странствий вестготов следует видеть в поиске прочной экономической базы, способной обеспечить племя необходимыми продуктами.
То, что за походами вестготов вовсе не стоял план уничтожения Римской империи, показывает прежде всего политика Алариха, который всегда стремился к переговорам с римскими властями. Так, Аларих провозгласил своего императора, только когда выяснилось, что Гонорий уклоняется от заключения мира. Впрочем, и этот поступок в сущности не угрожал самой системе: он явился признанием внутренних устоев Римской империи. Аларих считал, что следует стремиться к установлению договорных отношений непременно хоть с каким-нибудь императором. Он никогда не рассматривал возможности образования собственного, полностью юридически независимого от Рима государства. О том, что среди знатных вестготов были люди, которые думали по-другому, говорит высказывание Атаульфа. Во время своего пребывания в Нарбонне он сказал, что поначалу он хотел разрушить Римскую империю, чтобы установить на ее месте империю готов. Однако непривычка его соплеменников к законам и дисциплине убедила его в том, что будет лучше, если вестготы войдут в историю как воссоздатели Римской империи (Orosius VII, 43, 5f.: se inprimis ardenter inhiasse, ut oblitterato Romano nomine Romanum omne solum Gothorum imperium et faceret et vocaret essetque, ut volgariter loquar, Gothia quod Romania fuisset et fieret nunc Athaulfus quod quondam Caesar Augustus, at ubi multa experientia probavisset neque Gothos ullo modo parere legibus posse propter effrenatam barbariem neque reipublicae interdici leges oportere, sine quibus respublica non est respublica, elegisse saltim, ut gloriam sibi de restituendo in integrum augendoque Romano nomine Gothorum viribus quaereret habereturque apud posteros Romanae restitutionis auctor, postquam esse non potuerat immutator). Следовательно, сначала Атаульф был врагом Рима. То, что подобные воззрения разделял не он один, доказывает возвышение Валии, который был обязан возведением на престол своим антиримским настроениям (Ibid. VII, 43, 9). Вероятно, к этому же течению, которое можно назвать «национал-готской» партией, принадлежал и его предшественник Зигерих (Так у Шмидта (S. 459) на основании образа действий Зигериха. Орозий (VII, 43, 9) говорит о миролюбии Зигериха. Вероятно, он не обладал достаточной информацией о его правлении, длившемся всего одну неделю).
Позднее Атаульф в корне изменил свою первоначальную позицию. То, что его высказывание не было ни голословным заявлением, ни выдумкой Орозия, подтверждается свадьбой Атаульфа и Галлы Плацидии, прошедшей по римскому обряду (Schmidt, S. 456). Брак гота с римлянкой был из ряда вон выходящим событием, особенно если вспомнить, что смешанные браки были запрещены вплоть до VI века. О политической значимости этой свадьбы можно судить по выбору имени для ребенка, названного в честь своего деда Феодосием (Ibid., S. 458). В этом Атаульф отступил от обычая давать вестготским царевичам германские имена, неукоснительно соблюдавшегося до VII века. Кроме того, имя Феодосий говорит о том, что этот ребенок мог претендовать на императорский трон. Ввиду бездетности Гонория подобные надежды вовсе не были беспочвенны. И действительно, позднее Западной Римской империей 30 лет правил сын Галлы Плацидии от второго брака Валентиниан III. Имя Феодосия одновременно содержит демонстративный намек на проготскую политику Феодосия I, которого Иордан назвал «другом мира и готов» (Иордан, 146).
Подобное понимание политики Феодосия показывает, какие надежды тогда питал Атаульф; его программу можно обобщить в словах «мир путем как можно более тесного римско-готского союза». В качестве сына Атаульфа Феодосий в перспективе мог быть провозглашен королем вестготов. Тогда он одновременно встал бы во главе Римской империи и готского племени. Однако, так как ребенок умер спустя несколько месяцев после рождения, этим планам не суждено было осуществиться.
Если внимательно рассмотреть политику Атаульфа по отношению к Риму, особенный вес приобретает сообщение Иордана о намерениях Алариха. Как сообщает Иордан, он просил Гонория поселить вестготское племя в Италии, чтобы оно жило рядом с римлянами и оба народа стали как бы единым целым (Там же, 152: … quatenus si permitteret, ut Gothi pacati in Italia residerent, sic eos cum Romanorum populo vivere, ut una gens utraque credere possit (Если бы он позволил готам мирно поселиться в Италии, они жили бы с римским народом так, что можно было бы поверить, что оба народа составляют одно целое (пер. Е. Ч. Скржинской)). Иную позицию занял Шмидт (S. 447)., посчитавший это высказывание продуктом остготской пропаганды Кассиодора.
Впрочем, после всего вышесказанного, такая точка зрения кажется ошибочной).
Следовательно, Аларих стремился к сближению римлян и вестготов, которое должно было в итоге привести к слиянию. Устойчиво проготская политика Стилихона предполагает, что этот римский полководец вполне обоснованно надеялся найти понимание среди готов. Таким образом, концепция Атаульфа возникла вовсе не на пустом месте; скорее она представляется естественным продолжением прежних тенденций. Всвязи с этим кажется маловероятным предположение Л. Шмидта, согласно которому проримская позиция Атаульфа является результатом влияния Галлы Плацидии, якобы выставившей необходимым условием своего согласия на брак изменение Атаульфом вестготской политики (Schmidt, S. 456). Движущими причинами такой политики были явления как материального, так и идейного порядка. Вестготы должны были на собственном горьком опыте понять, что все победы над империей не имеют никакой цены, если не удается добыть продовольствие. Кроме того, вожди вестготов довольно рано могли оценить значение государственной организации; в словах Атаульфа явственно звучит уважение к строю и порядку римского государства. Его жалобу на готов следует понимать в том смысле, что он считал их неспособными создать организацию, хотя бы отдаленно напоминающую римскую. Примечательно, что Аларих, Атаульф и Валия поначалу были враждебно настроены к Риму. Но затем все трое убедились, что разрушение империи, если оно вообще возможно, не принесет вестготам никакой выгоды.
Таким образом, встает вопрос, имела ли бы успех политика, направленная на сотрудничество между римлянами и вестготами. Одни вестготы, несомненно, не могли поправить пошатнувшееся военное положение империи. В этом пункте Атаульф переоценил возможности своего племени. Сверх того, нехватка войск была лишь следствием конституционного кризиса империи, который нельзя было устранить, лишь прибегнув к помощи вестготов. Создается впечатление, что обе стороны неверно оценили положение. Вестготы, как и римляне, не смогли осознать подспудных причин слабости империи.
Римляне неоднократно завязывали дружественные отношения с вестготами.
Приведенное выше высказывание Атаульфа Орозий узнал от человека, принадлежавшего в Нарбонне к ближайшему окружению короля (Orosius VII, 43, 4).
Паулин из Пеллы, которого Аттал назначил смотрителем королевской сокровищницы (comes sacrarum largitionum), присоединился к этой партии «из любви к готскому миру» (Paulinus von Pella, Eucharisticos, v. 302). Он рассказывает, что многие готы защищали хозяев, у которых они останавливались, от посягательств их соотечественников (Ibid., v. 289). Римское окружение Аттала также оказывало определенное влияние на руководящие круги вестготов. По меньшей мере, у них была возможность получить сведения об устройстве и организации римского государства из первых рук. Низшие слои общества, по-видимому, получали представление о римском образе жизни и воззрениях от многочисленных перебежчиков (Орозий (VII, 41, 7) говорит о том, что были такие римляне, которые с большей охотой жили под властью готов, чем под властью империи. Так как Орозий писал вскоре после 418 г. и, такми образом,описывал обстоятельства, предшествовавшие поселению, следовательно, эти римляне присоединялись к готскому племени еще во времена его миграций). И все же во время миграций отсутствовали предпосылки для интенсивной романизации. Хотя то, что вестготы научились ценить материальные достижения римской цивилизации, доказывает требование предоставить им большое количество перца.
Этнический состав племени с трудом поддается определению, так как во время миграций он подвергся значительным изменениям. Уже во Фракии к вестготам присоединились рудокопы. К ним добавились остготские, аланские и гуннские отряды.
Численность вестготских войск резко возросла после убийства Стилихона, когда к вестготам из Италии бежали солдаты-германцы; по некоторым данным, тогда к ним перешло 30000 человек, среди которых были, вероятно, и остготы, в 406 г. попавшие в римский плен. В 408 г. к Алариху перешло приблизительно 40000 рабов (Wenskus, S. 476).
Должно быть, большинство воинов было германского происхождения, но среди них находились и негерманцы. Наконец, ко времени правления Валии вестготы получили подкрепление со стороны отряда остготов во главе с Беремудом и его сыном Витирихом, стремившихся избавиться от гуннского владычества (Иордан, 174). Так как Беремуд принадлежал к роду Амалов, он надеялся со временем стать правителем вестготов.
Л. Шмидт оценивает численность вестготов к моменту битвы при Адрианополе примерно в 40000 человек, в то время как при расселении в Галлии она могла составлять приблизительно 100000 (Schmidt, S. 403, 453). Так как вместе с тем следует считаться со значительными потерями в ходе непрекращавщихся боев, прирост населения, скорее всего, происходил исключительно за счет притока новых отрядов.
Только часть вестготов, поселившихся в Галлии, идентична готам и их прямым потомкам, перешедшим в 376 г. через Дунай. Впрочем, приток иноплеменников не представлял опасности для единства племени, так как присоединившиеся вскоре стали причислять себя к вестготам и ощущать себя частью вестготского племени. Вестготы составляли кристаллизующее ядро «лавины народов». Строго говоря, следовало бы различать два аспекта: этническое происхождение захвативших Галлию вестготов и их ощущение принадлежности к единому политическому конгломерату, но исторически релевантна только самоидентификация, так что этническое происхождение людей, ощущавших себя вестготами, представляется несущественным.
Для поддержания единства среди вестготов большое значение имела эволюция королевской власти. Фритигерна следует называть еще герцогом. В принятии решений он был в высокой степени зависим от знати. Когда в 382 г. вестготы заключили мир с Феодосием, договор с их стороны утвердили «правитель и старейшины» (Ibid., S. 419).
Таким образом, они представляли не Фритигерна, а племя. В военных вопросах Фритигерн также мог только советовать, но не приказывать. После поражения Валента вестготы вопреки воле своего вождя начали осаду Адрианополя (Ibid., S. 412). Еще раньше Фритигерн, чтобы избежать ненужных потерь, пытался отговорить соплеменников от проведения осад (Аммиан Марцеллин 31, 6, 4). Ослабла ли герцогская власть после битвы при Адрианополе, как полагал Л. Шмидт, не вполне ясно (Schmidt, S. 413). Однако распыление основных сил вестготов, отсутствие у них единого руководства показывают слабость положения Фритигерна.
После его смерти, точную дату которой мы не можем установить, сначала, по– видимому, на его место не был назначен преемник; вестготы получили нового вождя только с выборами Алариха. Когда Исидор Севильский видит причину возвышения
Алариха в расторжении договора (foedus) с империей и считает это признаком новообретенной самостоятельности, конечно же, речь идет о позднейшей интерпретации, тем не менее, правильно определяющей политическое значение этого события (Isidor HG 12: … Gothi patrocinium Romani foederis recusantes Alaricum regem sibi constituunt, indignum iudicantes Romanae esse subditos potestati). Вероятно, Аларих был провозглашен герцогом (Schmidt, S. 425). Его приходу к власти, несомненно, способствовало происхождение из рода Балтов, знатнейшего готского рода после Амалов, (Иордан, 146). и все же только военные успехи дали ему в глазах соплеменников право именоваться «могущественным королем» (Wenskus, S. 322).
Укрепление авторитета Алариха проявилось прежде всего в том, что он выступал представителем своего племени в переговорах с римлянами и заключал договоры. И все же по существу его власть была немногим больше власти герцога. Когда во время похода в Италию его войско попало в окружение, он был вынужден выслушивать горькие упреки знатных готов (Claudian, bell. Pollent., v. 485). Перед принятием важных решений Аларих советовался с «одетым в шкуры сенатом готов» (Ibid., v. 481).
Упомянутый Сидонием Аполлинарием в середине V века «совет старейшин», возможно, идентичен собранию, о котором говорит Клавдиан (Apollinaris Sidonius, Carmina VII, v. 458).
Правители вестготов достигали своего положения путем выборов (Аларих: Иордан, 146; Атаульф: Schmidt, S. 452, прим. 5; Валия: Orosius VII, 43, 9. У нас нет свидетельств о выборах Зигериха). Круг выборщиков и процедура выборов неизвестны. Права наследования поначалу не существовало, хотя Атаульф был обязан своим возвышением не в последнюю очередь родству с Аларихом. Атаульф рассчитывал, что после его смерти королем будет избран его брат (Schmidt, S. 459). Так как Зигерих приказал убить детей от первого брака Атаульфа, он, по-видимому, считал возможным переход к ним власти по праву наследования. Происхождение Валии неизвестно. Так как остгот Беремуд питал надежды на свое избрание королем, знатность рода должна была играть существенную роль при выборах.
Судьба царьков неясна; так как во время миграций связь родов ослабла, следует предполагать и уменьшение их власти. Вероятно, они влились в состав готской знати. В любом случае, источники предоставляют нам о руководящем слое крайне скудные сведения. Говоря о времени миграций, нужно учитывать значительную социальную мобильность, так как отныне основанием для высокого положения в обществе служили не земельные владения с их гарантированным доходом, а военная добыча.
Ко времени перехода через Дунай большинство вестготов были язычниками. По единодушному свидетельству источников, они решились на принятие христианства только после вступления на территорию империи. Так как заключивший с ними договор император Валент придерживался арианского вероисповедания, вестготы приняли арианство. Это вероучение сознательно уклонялось от христологических спекуляций; его приверженцы в догматическом отношении вернулись во времена до Никейского собора (325 г). и ссылались на Библию, в которой не встречаются понятия, разработанные св. Афанасием и его последователями (Schubert, S. 22). Принятие вестготами арианства стало результатом случайно сложившейся религиозно– политической ситуации (Schaeferdiek, S. 5). Уже Феодосий принял исповедание
Афанасия, но вестготы не изменили своих взглядов, тем более что они до 382 г. находились в состоянии войны с римлянами. Когда был заключен мир, это не послужило поводом к обращению в ортодоксальное вероисповедание. Впрочем, скорее всего, большинство вестготов не вполне ясно представляло себе важность догматических различий.
Единичные случаи сохранения язычества отмечались еще в IV веке. Фравитта был сторонником древних богов, хотя не исключено, что он исповедовал язычество греко-римского образца (Thompson, S. 105).
Готы, отделившиеся от племени и состоявшие на императорской службе, частью перешли в ортодоксальную веру. Это подтверждается просьбой епископов Суннии и Фретелы к Иерониму. Они просили ученого написать комментарии к переводу Библии (Ibid., S. 138).
Христианизация вестготов проходила очень быстрыми темпами. Так, в день битвы при Поллентии они не ожидали нападения римлян, так как полагали, что христиане не сражаются на Пасху. Бережное отношение к римским церквям в 410 г. также говорит о христианских убеждениях вестготов.
На церковную организацию наложили свой отпечаток условия постоянных миграций.
Речь шла о племенной церкви, к которой принадлежали только члены этнических групп, участвовавших в общих передвижениях и которая, таким образом, не была ограничена определенной территорией. У племени был по крайней мере один епископ, который, в отличие от своих римских собратьев, не имел постоянного места жительства. О клире нам ничего не известно. Языком богослужения был готский (Schubert, S. 23). Уже во Фракии появился готский праздничный календарь (Издан H. Achelis, Der aelteste deutsche Kalender, Zs. f. neutestamentl. Wiss. 1900, S. 308).
Эпоха миграций стала для вестготов периодом перехода от старых, в государственном отношении примитивных форм к становлению государства на римской земле и под римским влиянием. В течение этих 40 лет изменились этнический состав племени, внутреннее устройство, перестроившееся всвязи с усилением королевской власти, и религия вестготов. Народ, поселившийся в 418 г. в Аквитании, связан с вестготами, перешедшими в 376 г. через Дунай, только лишь этническим самосознанием.

Клауде Д. История Вестготов