Создание первой колонии в Австралии – Новый Южный Уэльс
Идеологи колониализма обычно стремятся доказать, что колонизация заморских территорий была объективно необходима вследствие перенаселения европейских государств. Однако история британской колонизации Австралии опровергает это утверждение. Лишь через восемнадцать лет после посещения Дж. Куком восточных берегов Австралии английское правительство вспомнило о своих “правах” на этот материк и приступило к его колонизации.
Но и в 80-х годах XVIII в. в Австралию начали переселяться не жители английских городов, а обитатели английских тюрем. Развитие капитализма в Англии сопровождалось страшным обнищанием народных масс. С конца XV в. в сельском хозяйстве Англии наблюдалось быстрое развитие овцеводства. Крупные землевладельцы во все более широких масштабах превращали свои земельные угодья в пастбища. Более того, они захватывали общинные земли и сгоняли крестьян с их наделов. При этом сносились не только отдельные крестьянские дома, но и целые деревни.
Крестьяне, лишившись земли, не имея возможности найти работу, вливались в огромную армию бродяг, скитавшихся по стране без средств к существованию. Те из них, кому удавалось найти работу на мануфактурах или крупных фермах, попадали в условия безжалостной эксплуатации. Рабочий день в централизованной мануфактуре продолжался 14-16 часов и более. Произвол хозяина был неограничен. Заработной платы не хватало даже на хлеб, поэтому широкое распространение получило нищенство. На мануфактурах применялся детский труд. “Несчастные дети в возрасте шести или семи лет должны были работать двенадцать часов в день, шесть дней в неделю в страшном шуме ткацких фабрик или под землей в темных как ночь угольных шахтах” [143, с. 6]. “Голодные женщины даже “продавали” своих детей на шахты и фабрики, ибо сами не в силах были найти себе работу. Тысячи и тысячи безработных, бездомных людей стояли перед дилеммой: “украсть или умереть”” [132, с. 6]. Результатом социальных бедствий был рост преступности. “Банды грабителей наводили ужас на города. Правящая каста, страшась неуправляемых толп мужчин и женщин, обрушилась на них всей силой варварских уголовных законов” [132, с. 6].
Английские уголовные законы того времени отличались необычайной жестокостью. Смертная казнь предусматривалась за 150 видов преступлений – от убийства до кражи из кармана носового платка. Разрешалось вешать детей, достигших семилетнего возраста [132, с. 6].
Чтобы разгрузить тюрьмы, власти отправляли каторжников в Северную Америку. Плантаторы охотно оплачивали доставку даровой рабочей силы: от 10 до 25 ф. ст. за человека, в зависимости от его квалификации [132, с. 5]. В период между 1717 и 1776 гг. примерно 30 тыс. заключенных из Англии и Шотландии и 10 тыс. из Ирландии были высланы в американские колонии [95, т. 1, с. 61].
Когда же американские колонии добились независимости, британское правительство попыталось посылать заключенных в свои владения в Западной Африке. Последствия оказались катастрофическими. Губительный климат приводил к колоссальной смертности среди ссыльных. В 1775-1776 гг. в Западную Африку было выслано 746 заключенных. Из них 334 человека умерли, 271 человек погибли при попытке к бегству, об остальных министерство внутренних дел сведений не имело [79, с. 29]. Английскому правительству пришлось отказаться от использования западноафриканских колоний как места ссылки.
Прошло немало лет, прежде чем правительству Англии пришла мысль отправлять заключенных в Австралию. Ботаник Дж. Бенкс, участник экспедиции Дж. Кука, в 1779 г. выступил перед, специальным комитетом палаты общин, созданным для изучения вопроса о создании заокеанских поселений для заключенных британских тюрем.
Как свидетельствует протокольная запись, “Джозеф Бенкс, когда его спросили, в каком отдаленном месте земного шара можно создать колонию для каторжников, откуда бы был затруднен побег и где плодородная почва дала бы им возможность существовать после первого года, в течение которого родина будет оказывать им небольшую помощь… информировал комитет, что, ПО его мнению, наиболее подходящим местом является Ботани-Бей в Новом Южном Уэльсе… плавание к которому из Англии занимает около семи месяцев и где весьма мала вероятность оппозиции со стороны туземцев. Бенкс посетил этот залив в конце апреля – начале мая 1770 г., когда погода была мягкой и умеренной, как в Тулузе, на юге Франции. Площадь плодородных почв в сравнении с бесплодными пространствами невелика, но вполне достаточна, чтобы прокормить большое население. Здесь отсутствуют домашние животные, и в течение своего десятидневного пребывания Бенкс не видел каких-либо диких зверей, кроме кенгуру… Он не сомневался, что овца и бык, если доставить их туда, приживутся и дадут потомство. Трава высокая и сочная, есть некоторые съедобные растения, одно из которых напоминает дикий шпинат. Район хорошо снабжен водой, много леса, которого хватит для строительства любого количества зданий.
Когда Дж. Бенкса спросили, получит ли родина какую-нибудь выгоду от колонии, созданной в Ботани-Бей, он ответил: “Если будет создано гражданское управление, численность населения колонии неизбежно возрастет, а это даст возможность ввозить туда многие европейские товары; и нет сомнения в том, что такая страна, как Новая Голландия, которая по своим размерам превышает Европу, даст взамен много необходимого” [113, с. 16-17].
Дж. Бенкса поддержал Дж. Матра, который также принимал участие в экспедиции Кука. Его семья сражалась с американскими колонистами на стороне английских войск. Дж. Матра предлагал предоставить колонистам бывших британских владений в Америке, оставшимся верными Великобритании, земельные участки на территории Нового Южного Уэльса. “Я хочу передать на решение нашего правительства предложение, которое со временем поможет возместить потерю наших американских колоний, – писал Дж. Матра в декабре 1784 г. лорду Сиднею, занимавшему пост министра внутренних дел. – Капитан Кук первым высадился и исследовал восточную часть той прекрасной страны (Новый Южный Уэльс – К. М.) от 38° до 10° южной широты, о которой он дал самый благоприятный отчет. Населяют эту территорию немногочисленные черные жители, которые находятся на самой низшей ступени общественного развития и ведут животное существование… Климат и почвы столь хороши, что позволят производить все виды продуктов, как европейских, так и индейских. При хорошем управлении это позволит через 20-30 лет произвести переворот во всей системе европейской торговли и обеспечит Англии монополию на значительную ее часть” [113, с. 14-15].
Матра подчеркивал, что в новой колонии можно выращивать лен, указывал на высокие качества сосны, произраставшей на острове Норфолк. Эти аргументы были очень весомы, ибо лен и лес в то время имели такое же большое значение, как сталь и нефть в наши дни.
Для сохранения своего господствующего положения в мире Англия должна была иметь самый могущественный флот, а лес и лен были важнейшими компонентами тогдашнего судостроения. Англия ежегодно закупала в России лен на сумму около 500 тыс. ф. ст. Потеряв американские владения, Англия лишилась важнейшего поставщика леса.
Матра обращал внимание и на важное военное значение будущей колонии. “В случае войны с Голландией или Испанией мы сможем доставить очень большие неприятности этим государствам из нашего нового поселения”, – писал он. Для осуществления своего плана Дж. Матра просил адмиралтейство выделить фрегат.
Однако первый лорд адмиралтейства Хау не разделял энтузиазма Дж. Матры. В письме лорду Сиднею он писал: “Я полагаю, что, если будет признано желательным увеличить число наших поселений по плану, предлагаемому господином Матрой, возникнет необходимость использовать суда другой конструкции. Фрегаты непригодны для выполнения такого рода службы”. Далее лорд Хау указывал на большие трудности, связанные с организацией колонии на столь далеком расстоянии от Англии: “Продолжительность навигации такова, что вряд ли можно надеяться на получение каких-либо выгод в торговле или войне, которые имеет в виду господин Матра” [113, с. 15].
Однако Матра не был обескуражен позицией первого лорда адмиралтейства. В начале 1785 г. он попросил адмирала Дж. Янга поддержать его проект, что последний охотно сделал. В своем письме правительству Янг подчеркивал, что создание колонии в Новом Южном Уэльсе позволило бы расширить торговлю с Японией и Китаем, а также имело бы важное военное значение. Янг, так же как и Матра, считал целесообразным отправлять в колонию заключенных из английских тюрем, так как ее отдаленность практически исключала возможность побега. Вмешательство адмирала Янга ускорило решение вопроса о создании колонии в Новом Южном Уэльсе. Следует сказать, что американские колонисты, сохранившие лояльность Англии, к тому времени получили земельные участки в Канаде.
18 августа 1786 г. британское правительство подготовило план создания колонии в Новом Южном Уэльсе. Лорд Сидней обратился к министру финансов с письмом, в котором указывал, что британские тюрьмы сильно переполнены и что это создает угрозу обществу, что попытки найти подходящий район для организации поселения в Африке не увенчались успехом. Поэтому, писал лорд Сидней, нужно выделить средства для отправки 750 заключенных в Ботани-Бей “с таким количеством продовольствия, необходимых предметов обихода и сельскохозяйственных орудий, которые могут им понадобиться по приезде” [113, с. 18]. В январе 1787 г. король Георг III сообщил об этом плане в своей речи в парламенте. Командовать транспортировкой первой партии ссыльных в австралийскую “колонию бесчестия”, как тогда выражались, приказом министра внутренних дел лорда Сиднея было поручено капитану А. Филлипу. В его распоряжение было выделено 2 военных и 9 транспортных судов.
Не следует думать, что в отдаленнейшую ссылку были отправлены наиболее опасные и закоренелые преступники. Совсем наоборот: туда посылались в основном люди, осужденные за мелкие преступления, например за кражу двух кип шерсти, буханки хлеба, четырех ярдов ткани, кролика или десяти шиллингов [143, с. 8]. В большинстве своем это были истощенные, слабые и больные люди, среди них несколько десятков стариков, одной женщине было 87 лет [132, с. 8].
Подготовка экспедиции началась в марте 1787 г., а 13 мая флотилия покинула Англию. Плавание продолжалось более восьми месяцев. 26 января 1788 г. корабли подошли к Порт-Джексону. Филлип нашел там, как он писал лорду Сиднею, “прекраснейшую в мире гавань, в которой тысяча кораблей может находиться в совершенной безопасности” [113, с. 26].
Из Англии отбыло 1026 человек, в том числе чиновников, их жен и детей, а также солдат – 211, ссыльных мужчин – 565, женщин – 192, детей – 18. Во время путешествия умерло 50 человек, родилось 42. Первыми на берег высадились моряки. Они водрузили британский флаг и дали залп из ружей.
Так было основано первое поселение колонии Новый Южный Уэльс, названное Сиднеем в честь британского министра внутренних дел. За моряками на берег сошли заключенные-мужчины (женщины были высажены лишь 6 февраля). Их окружал девственный эвкалиптовый лес. Земля оказалась неплодородной. Не было никаких диких фруктов и овощей. Кенгуру после появления людей ушли на такое большое расстояние, что стала невозможной охота на них. Когда принялись за устройство колонии, увидели, как плохо подобраны для этого люди. Среди ссыльных было лишь 12 плотников, один каменщик и ни одного человека, разбирающегося в земледелии или огородничестве. Филлип писал Сиднею: “Необходимо регулярно в течение четырех или пяти лет снабжать колонию продовольствием, а также одеждой и обувью” [113, с. 27].
Торжественное открытие колонии Новый Южный Уэльс состоялось 7 февраля 1788 г. Судья Д. Коллинз прочитал королевский указ, в соответствии с которым капитан Филлип назначался губернатором колонии Новый Южный Уэльс. Этим актом определялись границы колонии: с севера на юг – от полуострова Кейп-Йорк до Южного мыса со всеми островами и на запад – до 135° восточной долготы. Затем были оглашены указы о назначении чиновников колонии и ее законодательство.
Губернатор наделялся такими широкими полномочиями, каких не имел ни один администратор в британских колониях. Он ведал внешней и внутренней торговлей, имел право раздавать земли по своему усмотрению, командовал вооруженными силами, производил все назначения на должности в колониальной администрации, имел право налагать штрафы, назначать наказания, вплоть до смертной казни, и освобождать от них.
В феврале 1788 г. Филлип впервые осуществил свое право карать колонистов смертной казнью. За кражу масла, свинины и гороха был повешен Т. Барретт. Через два дня за кражу муки были приговорены к смерти Дж. Фримен и его приятель. Филлип обещал освободить их от наказания, если Фримен согласится занять должность палача. Последний принял предложение и стал первым государственным палачом в истории Австралии.
Колонисты встретились в Австралии с большими трудностями. Истощенным людям было не под силу валить гигантские деревья и рыхлить каменистую почву. Филлип сообщал, что для двенадцати человек требуется пять дней, чтобы срубить и выкорчевать одно дерево [132, с. 17].
У Филлипа были и другие заботы. Через шесть дней после того, как англичане высадились на берег, в Ботани-Бей вошли два французских военных корабля под командой капитана Лаперуза. Следует сказать, что Франция весьма ревниво следила за успехами англичан в Южных морях. Узнав о намерении Англии приступить к колонизации Австралии, французское правительство послало туда Лаперуза, чтобы захватить часть Австралийского материка. Как ни спешили французы, они и здесь отстали от англичан.
Появление Лаперуза взволновало ссыльных, увидевших реальную возможность бежать из этого казавшегося им гибельным места. Группа заключенных обратилась к французскому капитану с просьбой взять их на корабли. Они обещали за это привести с собой самых хорошеньких женщин из числа каторжанок. Лаперуз отказал англичанам. Но когда французские корабли покинули Ботани-Бей, губернатор Филлип недосчитался двух самых привлекательных женщин колонии. Галантный французский капитан захватил их с собой.
Для того чтобы обеспечить лучший надзор за колонистами, почти все они были сосредоточены на небольшой территории. Лишь маленькие группы отправились в район Парраматты и на остров Норфолк, где земли были более пригодны для земледелия, чем в Сиднее. Однако и там не удалось собрать сколько-нибудь ощутимого урожая. В Парраматте, например, в ноябре 1788 г. было получено 200 бушелей пшеницы и 35 бушелей ячменя. Весь этот урожай пошел на семена для следующего посева [106, с. 32]. В Сиднее дело обстояло еще хуже. Пшеница, маис, а также семена некоторых овощей, посеянные кое-как людьми, не имевшими сельскохозяйственного опыта, вообще не дали всходов. Привезенное продовольствие быстро истощалось. В колонии начался голод. Корабли с припасами, как это было обещано правительством, из Англии не пришли. В начале 1789 г. губернатор послал фрегат “Сириус” в голландскую колонию близ мыса Доброй Надежды за продовольствием. Корабль доставил 127 тыс. фунтов муки, но ее хватило ненадолго. Урожай, собранный в декабре 1789 г., был опять очень мал, и его решили оставить для нового посева в надежде, что скоро подойдут корабли из Англии. Но их по-прежнему не было.
Тогда Филлип, полагая, что на Норфолке собран хороший урожай, решил послать туда часть ссыльных. В феврале 1790 г. к острову отправились корабли “Сеппляй” и “Сириус”, на которых находилось 184 взрослых и 27 детей. 13 марта прибывшие высадились на берег. Но буря заставила корабли уйти в море; через шесть дней они опять подошли к берегу, при этом “Сириус” наткнулся на риф и затонул. Выбравшиеся на берег люди узнали, что собранный на острове урожай не может обеспечить даже население Норфолка. “Сеппляй” был вынужден доставить партию ссыльных обратно в Сидней. Недельный рацион питания колонистов был уменьшен до трех фунтов муки и полуфунта солонины.
Вместе с первой партией ссыльных в Сидней завезли европейских домашних животных, которые должны были стать основой для развития скотоводства в новой колонии. Многие животные погибли еще в пути. Перепись, сделанная в мае 1788 г., показала, что в колонии осталось 7 голов крупного рогатого скота и столько же лошадей, 29 баранов и овец, 19 коз, 25 свиней, 50 поросят, 5 кроликов, 18 индюшек, 35 уток, 29 гусей, 122 курицы и 97 цыплят [52, с. 75]. Все они, кроме лошадей, овец и коров, были съедены колонистами. Оставшиеся животные в основном погибли из-за отсутствия привычных для них кормов. Небольшое количество овец, выживших и приспособившихся к австралийским пастбищам, были разорваны собаками динго.
Голод в колонии усиливался. Никакими карами нельзя было удержать голодных людей от разграбления магазинов, от кражи продовольствия. А меры эти были весьма суровы. За кражу пары картофелин, например, наказывали 500 ударами кнута и на 6 месяцев лишали полагающейся им порции муки.
С кораблями Первого флота, возвращавшимися в Англию, Филлип послал британскому правительству письма, в которых просил срочно прислать продовольствие и сельскохозяйственные орудия, а также свободных поселенцев для организации ферм, обещая передать последним в качестве рабочей силы заключенных. Но ответа не было.
Наконец 3 июня 1890 г. австралийские колонисты увидели входившее в залив британское судно “Леди Юлиана”. Это был первый из кораблей Второго флота, посланного английским правительством в Австралию. Велико же было разочарование колонистов, когда они узнали, что на корабле нет продовольствия, зато находятся 222 женщины-каторжанки.
Позднее подошли и другие суда Второго флота, доставившие в Новый Южный Уэльс еще свыше 1000 ссыльных. В составе этого флота было судно, груженное продовольствием, но 23 декабря 1789 г. у мыса Доброй Надежды оно наскочило на айсберг. Чтобы спасти начавший тонуть корабль, пришлось выбросить в море все запасы продовольствия.
Условия транспортировки ссыльных были чудовищны. Судовладельцы получали 17 ф. 7 шилл. 6 пенсов за каждого человека, независимо от того, будет он доставлен в Австралию живым или мертвым. Поэтому на корабли старались погрузить как можно больше заключенных.
Чтобы ссыльные не сбежали во время плавания, их сковывали рядами, и в таком положении они находились в трюмах кораблей многие месяцы пути. Бывали случаи, когда умершие подолгу оставались среди живых, которые скрывали смерть своих товарищей, чтобы получать их порции пищи. В пути умерло 267 человек. Из оставшихся в живых 488 были тяжело больны. В течение шести недель после прибытия в Сидней погибло еще около 100 человек.
До августа 1791 г. в колонию прибыло 1700 ссыльных, а в сентябре того же года – еще около 1900 человек. Таким образом, население Нового Южного Уэльса превысило 4 тыс. человек (вместе с солдатами и чиновниками).
Сколько-нибудь удовлетворительных урожаев собрать по-прежнему не удавалось. И если бы не продовольствие, доставленное на нескольких кораблях из Англии, население колонии погибло бы с голоду.
Транспортировка каторжников продолжалась. Условия их перевозки оставались весьма тяжелыми. Даже в 30-х годах XIX в. смертность в пути была достаточно высокой. Так, из 4981 ссыльного, отправленного в Австралию в 1830 г., в пути умерло 45 человек, в 1831 г. – 41 из 5303, в 1832 г. – 54 из 5117, в 1833 г. – 63 из 5560, в 1835 г. – 37 из 5315, в 1837 г. – 63 из 6190 [79, с. 217]. А в первое десятилетие заселения Австралии смертность была еще большей. Например, корабль, прибывший в Сидней в 1799 г., доставил лишь 200 из 300 ссыльных. Около 100 человек умерло в пути [79, с. 214].
Положение в Новом Южном Уэльсе продолжало оставаться плачевным. Капитан Филлип должен был создать в Австралии самоокупающуюся колонию, но в течение пяти лет его губернаторства Новый Южный Уэльс полностью зависел от поставок из Англии. За это время колония стоила английскому правительству 500 тыс. ф. ст. [162, с. 54]. Как уже отмечалось, Филлип настойчиво просил правительство организовать отправку в Новый Южный Уэльс свободных поселенцев, чтобы создать более устойчивую основу колонизации отдаленного материка. В одном из писем губернатор писал: “Пятьдесят фермеров со своими семьями в один год сделают для создания самоснабжающейся колонии больше, чем тысяча ссыльных” (цит. по [160, с. 19]). Но желающих добровольно поехать в “колонию бесчестия” в Англии было очень мало.
За первые пять лет существования колонии туда прибыло лишь 5 семей свободных колонистов, хотя британское правительство брало на себя все расходы по переезду, бесплатно снабжало продовольствием на два года, дарило землю и предоставляло в распоряжение переселенцев ссыльных для обработки земли, и даже питание этих ссыльных осуществлялось за счет казны.
Филлип давал землю заключенным, отбывшим сроки наказания, солдатам и матросам. Но их было очень мало (в 1791 г. – только 86 человек), и обрабатывали они немногим более 900 акров земли. Лишь после того, как губернатор получил право сокращать сроки наказания, ему удалось довести общий размер участков, обрабатываемых освобожденными ссыльными, до 3,5 тыс. акров.
В 1792 г. Филлип вернулся в Англию. Вместе с ним был возвращен на родину и отряд военных моряков, несший охранную службу. В колонии остался Полк Нового Южного Уэльса, солдаты которого начали прибывать в Австралию с 1791 г. Этот полк в основном формировался из солдат и офицеров, скомпрометировавших себя на прежнем месте службы воровством, пьянством и т. п., либо выпущенных из военных тюрем, где они отбывали наказание за различные уголовные преступления.
После отъезда обязанности губернатора колонии стал исполнять командир полка майор Ф. Гроуз. На все гражданские должности он назначал офицеров, раздавал военным землю и заключенных для обработки полученных участков. Всего он раздал свыше 10 тыс. акров.
250 акров первоклассной земли в районе Парраматты получил офицер Дж. Маккартур, ставший впоследствии “отцом австралийского овцеводства”. В то время он занимал пост инспектора общественных работ, и в его распоряжении находилась вся рабочая сила колонии. Маккартур направлял заключенных на фермы и вершил над ними суд по своему усмотрению. Не забывал он и собственные интересы, широко используя труд заключенных на принадлежавших ему землях. Не мудрено, что через два года Дж. Маккартур стал богатейшим человеком Нового Южного Уэльса. Покидая Англию, он имел 500 ф. ст. долга, к 1801 г. его собственность оценивалась в 20 тыс. ф. ст.
Вскоре действия Ф. Гроуза привели к тому, что власть в Новом Южном Уэльсе перешла в руки офицеров полка. Они монополизировали все торговые операции колонии, и прежде всего торговлю спиртными напитками. Офицеры заставляли заключенных гнать для них спирт и продавали его по баснословным ценам. Доход от продажи спирта достигал 500%. Видя это, изготовлением спирта занялись заключенные, отбывшие наказание и получившие земельные участки, а также солдаты полка. На эти цели шло зерно, предназначенное для производства хлеба.
Единственной реальной валютой в колонии стал ром, ради его приобретения люди шли на любые преступления. “В этом новом маленьком земном аду, которым являлся ранний Сидней, люди превыше всего жаждали рома. Ради него наиболее жестокие из заключенных по ночам убивали и грабили тех, кто его имел. Ромом они платили публичным женщинам… Ради рома они шпионили друг за другом и предавали друг друга” [143, с. 14].
Офицеры вскладчину покупали все товары, привозимые в колонию британскими судами, и перепродавали их населению, получая от этих операций до 300% прибыли. Почти все заключенные работали на землях, принадлежавших офицерам полка. По существу, это был рабский труд, с той лишь разницей, что рабовладельцы сами кормили своих рабов, а заключенные, работавшие на офицеров полка, находились на государственном обеспечении.
Дж. Маккартур писал своему брату: “Изменения, которые произошли со времени отъезда губернатора Филлипа, так велики и необычны, что рассказ о них может показаться неправдоподобным” [79, с. 721].
М. Твен, посетивший Австралию в 90-х годах XIX в., когда в памяти населения были еще свежи воспоминания об этих событиях, писал в книге “По экватору”: “Офицеры взялись за торговлю и притом самым беззаконным способом… Они стали ввозить ром, а также изготовлять его на собственных заводах… Они объединились и подчинили себе рынок… Они создали замкнутую монополию и крепко держали ее в руках… Они сделали ром валютой страны – ведь там почти не было денег, – и сохранили свою пагубную власть, держа колонию под каблуком лет восемнадцать-двадцать… Они приучили к пьянству всю колонию. Они спаивали поселенцев, прибирали к рукам их фермы одну за другой и богатели как крезы. Когда фермер вконец спивался, они сдирали с него семь шкур за глоток рома. Известен случай, когда за галлон рома стоимостью в два доллара фермер отдал участок земли, который через несколько лет был продан за сто тысяч долларов” [65, т. 9, с. 90-91].
Новый губернатор, флотский капитан Д. Хантер, прибыл в колонию 11 сентября 1795 г. Но он не смог сломить господства офицеров полка, прозванного “ромовым корпусом”. Не удалось это и следующему губернатору – капитану У. Блаю, известному своим мужеством и упорством. Взбунтовавшиеся матросы корабля “Баунти” высадили его в мае 1789 г. среди бушующих волн Тихого океана в небольшую лодку с 18 преданными ему членами экипажа. Оставленные на волю провидения, люди не погибли. После 48 дней страшных лишений капитан Блай привел лодку к острову Тимор, находившемуся в тысяче миль от того места, где их высадили с корабля. Из этой голландской колонии Блая и его товарищей доставили в Англию.
Блай вступил в борьбу с офицерами Полка Нового Южного Уэльса: запретил им беспошлинную торговлю спиртными напитками, не позволил Маккартуру построить винокуренный завод. Тогда офицеры решили свергнуть губернатора. Они собрали полк и с развернутыми знаменами направились к его дому. Через полчаса Блай был арестован и заключен в казарму. Управление колонией взял в свои руки командир полка майор Джонстон. Маккартур был назначен секретарем колонии.
Это произошло 26 января 1808 г., через 20 лет после прибытия в Австралию Первого флота. В течение двух последующих лет власть в Новом Южном Уэльсе безраздельно принадлежала “ромовому корпусу”. Блай целый год находился под арестом, а затем был отправлен на Землю Ван Димена.
Лишь 31 декабря 1809 г. в колонию прибыл Л. Маккуори, посланный английским правительством для наведения порядка, а вместе с ним 73-й пехотный полк. Л. Маккуори имел следующие инструкции: восстановить в должности Блая, но лишь на одни сутки, с тем, чтобы принять от него губернаторство; став губернатором колонии, Л. Маккуори должен был отменить все назначения, судебные решения и раздачу земель, состоявшиеся со времени ареста Блая.
Л. Маккуори со скрупулезной точностью выполнил эти инструкции. Когда 17 января 1810 г. Блай вернулся с Земли Ван Димена в Сидней, Маккуори устроил ему пышную встречу – с салютом, парадом, иллюминацией и балом в губернаторском доме. После этого Блай был отправлен в Англию. Вместе с ним покинул Новый Южный Уэльс “ромовый корпус” во главе со своим командиром Джонстоном. Маккартур также вынужден был покинуть Австралию. По прибытии в Англию Джонстон и Маккартур предстали перед судом.
Первые шаги в изучении Австралийского континента
Прошло два десятилетия после создания колонии, но жителям Нового Южного Уэльса было неизвестно, что представляет собой весь пятый континент. К этому времени были исследованы лишь отдельные участки в районе Сиднея, небольшой участок земли, находившийся в 90 милях к северу от Сиднея, а также район Хобарта на Земле Ван Димена. Австралия же, как известно, занимает площадь в 3 млн. кв. миль, т. е. почти равную площади Соединенных Штатов и в 50 раз превышающую территорию Англии.
Первая попытка пройти Голубые горы, находящиеся в 40 милях к западу от Сиднея, была предпринята лишь в мае 1813 г. Экспедиция состояла из трех служащих колонии – Г. Блексленда, У. Уинтворта, У. Лаусона – и пяти заключенных. Через две недели они достигли западных склонов Голубых гор и обнаружили прекрасные пастбища, на которых можно было, как утверждали члены экспедиции, “кормить весь скот колонии в течение последующих тридцати лет” [162, с. 30]. Блексленд, Уинтворт и Лаусон были щедро вознаграждены за свое открытие. Каждый из них получил участок земли размером в 1000 акров.
По приказу губернатора заключенные начали спешно строить дорогу к вновь открытым районам. В январе 1815 г. Л. Маккуори смог уже проехать по ней до нового города Батерста, построенного” в 120 милях к западу от Сиднея.
Активизации исследования англичанами Австралийского материка способствовали три обстоятельства: попытки французов обосноваться в Австралии, необходимость расселять прибывавших ссыльных, а также недостаток пастбищ и воды.
В 1801 г. французские корабли “Географ” и “Натуралист” под командованием адмирала Н. Бодена исследовали южную и западную части Австралии. После этого англичане поспешили провозгласить свое формальное владение Землей Ван Димена, а затем приступили к созданию поселений в Маккуори-Харборе и Лонсестоне. Поселения появились также на восточном и южном побережьях материка – на месте нынешних городов Ньюкасл, Порт-Маккуори и Мельбурн. Исследования Д. Оксли в 1822 г. в северо-восточной части Австралии привели к созданию поселения в районе реки Брисбен.
Экспедиция французского капитана Ж. Дюмон-Дюрвилля побудила губернатора Нового Южного Уэльса создать в 1826 г. на южном побережье Австралии поселение Вестерн-Порт и послать майора Э. Локьира к проливу Короля Георга в юго-западной части материка, где он основал поселение, получившее впоследствии название Олбани, и объявил о распространении власти британского короля на весь Австралийский материк. Британское поселение Порт-Эссингтон было основано в крайней северной точке континента.
Население новых форпостов Британии на Австралийском материке состояло из ссыльных. Транспортировка их из Англии шла интенсивнее год от года. Считается, что со времени основания колонии и до середины XIX в. в Австралию было отправлено 130- 160 тыс. заключенных [79, с. 210]. Поскольку поселения находились друг от друга на огромном расстоянии, помимо фактического захвата территории достигалась и другая цель – рассредоточение ссыльных.
В связи с быстрым ростом поголовья овец требовались новые пастбища и источники пресной воды. В 1810 г. колония произвела лишь 167 фунтов шерсти, а в 1829 г. – около 2 млн. фунтов [106, с. 91-92]. “Как невозможно заставить арабов пустыни жить в пределах круга, начерченного на песке, – говорил губернатор колонии Гиппс, – так невозможно ограничить передвижение овцеводов Нового Южного Уэльса определенными границами; совершенно очевидно, что, если бы это было сделано… стада крупного рогатого скота и овец Нового Южного Уэльса погибли бы и благополучию страны пришел конец” [160, с. 40].
Юго-восточную и южную части Австралии, их систему рек исследовали в 20-х годах XIX в. Д. Оксли, Г. Хьюм, А. Каннингхем и Ч. Стерт. Вклад последнего особенно значителен.
В 1826-1828 гг. в колонии была сильнейшая засуха. От отсутствия кормов падал скот, погибал урожай. Колонисты метались в поисках новых пастбищ и воды. “Огромные деревья, умирали. Эму, вытянув шеи, жадно хватали воздух, страдая от жажды. Туземные собаки были так худы, что едва могли двигаться. Сами туземцы умирали от истощения. Они приносили своих детей к белым людям, прося дать какой-нибудь еды” [133, с. 38-39].
Тогдашний губернатор Нового Южного Уэльса Р. Дарлинг отправил капитана Ч. Стерта на поиски новых рек, а может быть, и больших внутренних морей, которые, по распространенному тогда мнению, должны были существовать в глубине Австралийского материка.
Экспедиция Стерта продолжалась с ноября 1828 по апрель 1829 г. Исследуя реку Маккуори, Стерт обнаружил, что она оканчивается большим болотом, заросшим тростником и камышом. Но вскоре он нашел к западу от Маккуори ручей, текущий на север. Двигаясь по нему, Стерт достиг широкой, полноводной реки, названной им в честь губернатора колонии Дарлинг. Вода в реке оказалась соленой, берега ее были совершенно голые, весьма чахлая растительность встречалась только в болотистых местах.
Результаты экспедиции не могли, конечно, удовлетворить губернатора колонии. В сентябре 1829 г. Стерт во главе небольшого отряда предпринял новую экспедицию. 25 сентября он достиг реки Маррамбиджи. Встретившиеся ему местные жители утверждали, что она – приток другой большой реки. Тогда Стерт, взяв с собой шесть человек, начал исследование Маррамбиджи. Экспедиция: передвигалась с огромными трудностями по незнакомой реке. 14 января 1830 г. путешественники достигли ее устья и вошли в другую большую реку. Так Стерт открыл одну из крупнейших рек Австралии, назвав ее Муррей – в честь тогдашнего британского министра колоний.
Не успели Стерт и его товарищи порадоваться своему открытию, как их встретила неприятность, едва не стоившая им жизни. Неожиданно их лодка села на мель, и вскоре они были окружены толпой аборигенов, настроенных весьма воинственно. Столкновение казалось неизбежным, англичане приготовились к смертельному бою. Но вдруг на берегу показался абориген гигантского роста. Он бросился в реку и поплыл к отмели. Достигнув ее, он расшвырял находившихся там людей, подошел к лодке с англичанами и приветствовал их как друзей [133, с. 39-40]. На протяжении всего дальнейшего пути англичане встречали со стороны местных жителей только дружественное отношение.
После 33 дней пути, пройдя на лодке 1000 миль, Стерт и его спутники обнаружили озеро, названное ими Александрина, по имени британской принцессы. Двигаясь дальше, они нашли выход в открытое море. Это была большая победа. Лишь 25 мая 1830 г. Стерт с товарищами вернулся в Сидней.
Экспедиция, исследовавшая систему рек Южной Австралии, доказала, что водным путем можно добраться до южной оконечности материка, а также обнаружила большие пространства плодородных земель, чрезвычайно удобных для колонизации. “Я, – сообщал Стерт, – никогда не видел страны, которая имела бы более выгодную позицию… мы получили пять миллионов акров прекрасной земли” [106, с. 67]. Его сообщение повлекло за собой колонизацию Южной Австралии.
Открытия Стерта не давали покоя майору Т. Митчеллу. Этот честолюбивый человек не мог примириться с тем, что он, старший в чине, не был назначен главой экспедиций. Когда в 1831 г. Дарлинг, протежировавший Стерту, покинул колонию, Т. Митчелл предпринял свою первую экспедицию. Он собирался отыскать реку, будто бы впадавшую в залив Карпентария, о которой ему рассказал ссыльный Д. Кларк, живший некоторое время среди аборигенов. Экспедиция окончилась неудачей: реки, текущей на северо-запад, Митчелл не нашел, но достиг рек Намой и Гвидир. В стычке с местными жителями он потерял двух человек и все запасы продовольствия, поэтому вынужден был вернуться обратно. Следует отметить, что все экспедиции Митчелла, в отличие от экспедиций Стерта, сопровождались многочисленными стычками с аборигенами. Виной этому, несомненно, было недоброжелательное отношение Митчелла к последним.
Во время второго путешествия Митчелл достиг реки Дарлинг недалеко от того места, к которому подходил Стерт. Интересно, что Митчелл нашел воду Дарлинга совершенно пресной. Был построен укрепленный лагерь, названный Форт-Бурк, после чего экспедиция двинулась дальше по реке, впадавшей, как в этом убедился не веривший Стерту Митчелл, в реку Муррей. Дальнейший ход экспедиции был остановлен новой кровопролитной стычкой с аборигенами, заставившей путешественников повернуть назад.
Третья экспедиция Митчелла привела к открытию территории к югу от реки Муррей. Земля эта, которая, как утверждал Митчелл, “сможет родить пшеницу даже в самые засушливые сезоны и никогда не станет болотом в самое дождливое время” [106, с. 69], была названа “Счастливой Австралией”.
Продолжая экспедицию, Митчелл вышел к берегу моря в районе бухты Портленд. Участники экспедиции были очень удивлены, обнаружив в бухте судно, а на берегу – европейских поселенцев. Это оказались колонисты, за два года до этого приехавшие с Земли Ван Димена.
Среди первооткрывателей юго-восточной части Австралии есть два польских исследователя – Я. Льхотский и П. Стшелецкий. Я. Льхотский, прибывший в Сидней в 1833 г., дал первое описание района, где теперь находится Канберра, и горной цепи, называемой сейчас Австралийские Альпы. П. Стшелецкий, появившийся в Сиднее в 1839 г., исследовал в 1840 г. самую южную часть континента, названную им Гиппсленд, в честь тогдашнего губернатора колонии, и первым поднялся на самую высокую гору Австралийских Альп, которую он назвал горой Косцюшко.
Примерно в это же время началось исследование западной части Австралии. Первая экспедиция, возглавляемая Д. Эйром, вышла из Аделаиды 18 июня 1840 г., в день двадцатипятилетней годовщины битвы при Ватерлоо, поэтому проводы ее были особенно торжественными. В путь отправились 6 человек с двумя повозками, 13 лошадьми и 40 овцами. В конечный пункт путешествия – британское поселение Олбани на берегу пролива Короля Георга – 7 июня 1841 г. пришел лишь Эйр, сопровождаемый аборигеном по имени Вилли. В следующем месяце Эйр на корабле отправился обратно в Аделаиду, куда прибыл 26 июля.
В 1844 г. возобновил свои экспедиции уже пятидесятилетний Ч. Стерт. На этот раз ему хотелось исследовать центральную часть континента. 15 августа 1844 г. он вышел из Аделаиды, направляясь на север. Путешествие продолжалось до 1846 г. Стерт убедился, что центр Австралии представляет собой настоящую пустыню, преодолеть которую он не смог. Тяжелобольной, ослепший, он вернулся в Аделаиду.
Исследовать северную часть Австралии первым пытался уже упоминавшийся Т. Митчелл. В 1845 г. он добрался до бассейна реки Барку, но из-за недостатка съестных припасов вернулся обратно. Наибольший же вклад в исследование севера страны внесли Л. Лейхгардт и Э. Кеннеди.
Власти Нового Южного Уэльса всячески поощряли исследования северной части континента, надеясь, что они приведут к открытию наиболее короткого и удобного торгового пути, соединяющего колонию с Индией.
Л. Лейхгардт, уроженец Германии, еще в университете в Гёттингене познакомился с англичанином Д. Никольсоном; в дальнейшем он сопровождал его в поездках по Франции, Италии и Англии. Не найдя работы в Англии, Лейхгардт в октябре 1841 г. отправился в Австралию. В Сидней он прибыл в феврале 1842 г. и вскоре зарекомендовал себя как способный естествоиспытатель. В свое первое путешествие он отправился в августе 1844 г. Через. 16 месяцев Лейхгардт достиг Порт-Эссингтона. Путешествие было очень трудным. Много месяцев Лейхгардт и его спутники обходились без муки, сахара, соли и чая, целые четверть года они питались лишь сушеной говядиной [52, с. 218].
Вернувшись в Сидней, Лейхгардт начал готовить новую экспедицию. Он намеревался достичь севера континента, обогнув пустыню, найденную Стертом в центральной его части. Предполагалось, что путешествие будет весьма продолжительным, поэтому провизии захватили на два года.
12 декабря 1846 г. экспедиция в составе семи европейцев и двух аборигенов вышла из Дарлинг-Даунс. Путешественники имели 15 лошадей, 13 мулов, 40 коров, 270 коз, 100 свиней и 4 собаки [133, с. 72]. Однако большая часть скота пала, съестные припасы были почти целиком израсходованы, люди страдали от лихорадки. Не добившись ничего, Лейхгардт через 7 месяцев вернулся назад.
Неудача не остановила его. В апреле 1848 г. Лейхгардт вновь отправился на север. Его сопровождали 6 человек. На этот раз дело кончилось полной катастрофой: экспедиция исчезла в глубинах материка. В течение первых двух лет отсутствие сведений о ней не вызывало особого беспокойства в Новом Южном Уэльсе, поскольку она была рассчитана на длительный срок. На в 1851 г. власти колонии начали поиски, которые не дали результатов. Судьба участников экспедиции так и осталась неизвестной.
В апреле 1848 г. из Сиднея вышла еще одна экспедиция, которая должна была исследовать север материка, найти наиболее удобный путь в Южную Азию и выбрать место для строительства порта на северном побережье Австралии для торговли с азиатскими странами. Возглавлял экспедицию Э. Кеннеди, принимавший ранее участие в экспедициях Т. Митчелла. Для того чтобы сократить время, часть пути была проделана на корабле.
21 мая 1848 г. путешественники достигли гавани Рокгемптон и высадились на берег. Страшная жара, болотистая местность, труднопроходимые заросли заставили их отказаться от намеченного маршрута – на северо-запад, к заливу Карпентария. Они пошли вдоль северо-восточного побережья материка, но и здесь встречались с теми же трудностями. К тому же через месяц начались частые стычки с местными жителями.
В августе экспедиция должна была достичь залива Принцессы Шарлотты, где ее ждал специально посланный туда корабль. Но Кеннеди и его спутники добрались до залива лишь в октябре, когда корабль уже ушел. Спасение было в том, чтобы добраться до Порт-Олбани. Но сделать это измученные, голодные и больные путешественники уже не смогли. В Порт-Олбани в декабре 1848 г. пришел лишь один участник экспедиции – абориген по имени Джеки-Джеки. Сразу же был снаряжен корабль для поисков, оставшихся в живых членов экспедиции. 30 декабря корабль достиг залива Принцессы Шарлотты. Из восьми добравшихся сюда людей остались в живых лишь двое. Все остальные, в их числе и Кеннеди, погибли.
Экспедиции по исследованию Австралийского материка, проходившие с такими трудностями и потерями, имели очень большое значение для расширения и укрепления британского господства в Австралии.
Образование колоний Тасмания, Южная Австралия, Западная Австралия, Виктория и Квинсленд
В начале XIX в., после Амьенского мира 1802 г., наполеоновская Франция возобновила исследования Тихого океана. Как отмечалось выше, корабли “Географ” и “Натуралист” успешно исследовали южные и западные берега Австралийского континента и Земли Ван Димена. 8 апреля 1802 г. они встретились с британским кораблем, которым командовал М. Флиндерс. Бодэн заверил Флиндерса, что французы проявляют к этому району чисто научный интерес. Но когда в Париже была опубликована карта, на которой район, расположенный между полуостровом Вильсонс-Промонтори и заливом Спенсера, был обозначен как “Земля Наполеона”, и поползли слухи, что французское правительство намеревается создать поселение на Земле Ван Димена, английское правительство и власти Нового Южного Уэльса решили, что необходимо ускорить как формальный, так и фактический захват Земли Ван Димена.
Губернатор Нового Южного Уэльса Кинг послал лейтенанта Роббинса в Бассов пролив. Официально было объявлено, что Роббинс должен более подробно изучить берега Австралийского материка и Земли Ван Димена. Секретная же инструкция обязывала лейтенанта следить за действиями французов и в случае необходимости объявить официально британское господство в районе Бас-сова пролива.
Роббинс встретился с французами на острове Кинг. Высадившись на берег с тремя матросами, он, к удивлению французов, немедленно провозгласил остров собственностью британского короля, поднял английский флаг, дал троекратный салют и покинул остров. Затем Роббинс посетил Порт-Филлип на континенте, а также район реки Деруэнт на Земле Ван Димена и оставил там по два солдата для подтверждения британской собственности на эти земли.
За год до этого в Порт-Филлипе побывал английский офицер Д. Муррей. Он рекомендовал правительству использовать это место в качестве дополнительной ссыльной колонии. Основываясь на докладе Муррея, лорд Хобарт, тогдашний министр колоний, приказал подполковнику Д. Коллинзу возглавить экспедицию для. организации новой колонии. В октябре 1803 г. 330 заключенных на двух судах были доставлены в Порт-Филлип. Место не понравилось Коллинзу. В соответствии с инструкцией, данной ему британским правительством, он имел право выбрать другую территорию для колонии при условии, что поиски нового, более удобного места не будут затянуты. Поэтому в феврале 1804 г. Коллинз перевез всех колонистов на Землю Ван Димена и высадил их там, где сейчас расположен город Хобарт. Здесь он встретил девятнадцатилетнего лейтенанта Д. Боуена, который по приказу губернатора Кинга с небольшой партией свободных колонистов и заключенных в сентябре 1803 г. основал в этом месте британское поселение-Руководство объединенной колонией принял на себя Коллинз.
В первые годы существования колонии на Земле Ван Димена переселенцы столкнулись с такими трудностями, каких не знали колонисты Нового Южного Уэльса. Английское правительство полагало, что снабжение новой колонии должно осуществляться из Сиднея, губернатор же Нового Южного Уэльса считал, что это дело британского правительства. Связь между Сиднеем и Хобартом поддерживалась лишь небольшими судами, принадлежавшими колонии Новый Южный Уэльс, и была эпизодической. Если бы не мясо эму и кенгуру, имевшихся в большом количестве на острове, население Хобарта скоро бы вымерло.
Британское правительство заселяло Землю Ван Димена заключенными и свободными колонистами, не заботясь о соответствующей материальной основе. Уже в ноябре 1804 г. на северном берегу острова, недалеко от места, где сейчас расположен город Лонсестон, возникла вторая колония, которую возглавил полковник Петерсон. В 1813 г. обе колонии были независимы друг от друга и подчинялись Новому Южному Уэльсу. Отношения между Петерсоном и Коллинзом обострились до такой степени, что губернатор Кинг вынужден был административно разделить остров на две части – северную, названную Землей Корнволл, и южную, названную Букингхемшир. В 1813 г. в Хобарт был прислан чиновник в ранге помощника губернатора Нового Южного Уэльса, ставший фактически руководителем на острове.
Постепенно новые колонии начали укрепляться. Если в 1813 г. в Хобарте обрабатывалось 2 тыс. акров земли, то в 1819 г. – да 8 тыс. акров. В 1820 г. Земля Ван Димена уже экспортировала пшеницу и мясо в Новый Южный Уэльс. В это время на острове жило 5500 человек, из них 2538 заключенных, 2880 свободных поселенцев; поголовье коров составляло 30 тыс., овец – 180 тыс. [123, с. 11],
В декабре 1825 г. Земля Ван Димена официально стала самостоятельной колонией. В этом же году в Англии была создана Компания Земли Ван Димена, которая должна была способствовать развитию земледелия и скотоводства на острове. К середине XIX в. здесь обрабатывалось 170 тыс. акров земли, имелось 1,7 млн. овец и 80 тыс. голов крупного рогатого скота [79, с. 185-186].
Однако колония продолжала в значительной мере носить черты ссыльного поселения. Это объяснялось тем, что даже в начале второй половины XIX в. заключенные составляли одну треть населения острова. Транспортировка их в эту колонию была прекращена лишь в 1853 г.
Власть главы администрации острова была фактически безграничной. Она, писал в то время английский историк X. Мельвилл, “превышала власть любого государя в христианском мире” [146, с. 212]. Условия содержания заключенных были хуже, чем в других британских колониях в Австралии. Не удивительно поэтому, что при первой возможности ссыльные пытались бежать. Беглые каторжники объединялись в отряды “бушрейнджеров”, которые наводили ужас на всю колонию. Чтобы изловить и уничтожить эти отряды, власти организовывали многочисленные кровавые экспедиции.
Свободное население колонии требовало прекратить транспортировку ссыльных на остров. В 1845 г. британское правительство обещало выполнить это требование: в течение двух лет не посылать заключенных на Землю Ван Димена. По истечении этого срока министр колоний лорд Грей объявил, что правительство впредь не будет использовать Землю Ван Димена для ссыльных поселений. Но фактически заключенные продолжали прибывать на остров и в последующие годы. Так, в 1845-1847 гг. было доставлено 3 тыс. человек. Лишь с 1854 г. Земля Ван Димена была отнесена к колониям, в которые запрещалось высылать заключенных. В это же время колония была переименована в Тасманию, в честь первооткрывателя острова А. Тасмана. Исчезло название Земля Ван Димена, которое ссыльные изменили на Чертову землю, используя игру слов – Van Diemen’s Land и Van Demonians Land.
Если Новый Южный Уэльс и Тасмания возникли как ссыльные колонии, то Южная Австралия с самого начала была колонией свободных поселенцев. Ее организаторы попытались на практике воплотить идеи одного из виднейших идеологов британского колониализма первой половины XIX в., Э. Уэкфильда, сформулированные им в работе “Письма из Сиднея”, которая вышла в свет в 1829 г. Разбору теории Э. Уэкфильда К. Маркс посвятил отдельный раздел в первом томе “Капитала”.
Честолюбие было главной чертой характера Уэкфильда. Оно привело его в Ньюгейтскую тюрьму в Лондоне. Тридцатилетний Уэкфильд служил секретарем английского посольства в Париже, был вдов, имел двух детей и лелеял честолюбивую мечту стать членом британского парламента, для осуществления которой ему не хватало денег. Для того чтобы разбогатеть, он решил жениться на богатой. Уэкфильд узнал, что пятнадцатилетняя Эллен Тарнер является единственной наследницей крупного промышленника.
Уэкфильд никогда не видел девушку, но это его нисколько не смущало. Он прибыл в ливерпульскую школу и потребовал от директора отпустить Эллен с ним под тем предлогом, что ее мать серьезно больна. Девушке же он сказал, что отец ее внезапно разорился и для спасения семьи она должна выйти за него замуж. Видимо, Уэкфильд был весьма красноречив, поскольку повенчались они незамедлительно. Затем новобрачные поспешно выехали во Францию. Однако их медовый месяц в самом начале был прерван. Во Францию прибыли два дяди Эллен и увезли ее домой. Уэкфильд также вскоре возвратился в Англию, но был арестован и приговорен к трем годам тюрьмы. Так разбилась его мечта стать членом парламента.
И тогда он избрал иную сферу деятельности, прославившую его имя: он стал создателем теории “систематической колонизации” и “достаточной” цены на землю в колониях. Уэкфильд доказывал, что колонизовать заокеанские территории следует не путем высылки туда каторжников, а привлечением вполне “добропорядочных” людей. Цены на землю в колониях должны быть настолько высокими, чтобы колонисты приобретали ее не сразу по приезде, а лишь проработав ряд лет. “Достаточная” цена на землю воспрепятствует превращению колонистов в независимых крестьян; когда же они ими станут, появятся другие, готовые занять их место на рынке наемного труда [1, т. 23, с. 782].
Деньги от продажи земли, по мнению Уэкфильда, должны идти главным образом на привлечение новых переселенцев, а частично – на нужды самих колоний, где постепенно будет расти и укрепляться слой мелких колонистов, которые составят твердую основу форпостов Британии в различных частях земного шара. Таким образом, та часть английского общества, которая в результате промышленного развития страны оставалась без работы и была реальной угрозой существующему порядку вещей, превращалась в среду, цементирующую Британскую империю.
В 1830 г. Уэкфильд развернул активную деятельность по практическому осуществлению своих идей. Он немало способствовал быстрой организации Национального общества колонизации, которое в том же году выпустило брошюру, озаглавленную “Изложение принципов и целей предполагаемого национального общества для исцеления от пауперизма и его предупреждения посредством систематической колонизации”.
Примерно в то же время, когда книга Э. Уэкфильда увидела свет, в Англию пришли сведения о плодородных землях в долине реки Муррей, открытых Стертом. Деловые круги Англии, на которые книга Уэкфильда произвела большое впечатление, заинтересовались возможностью осуществить высказанные им идеи. В 1831 г. начались переговоры о создании компании, целью которой была бы колонизация земель, находящихся на юге Австралийского материка.
На заседании Национального общества колонизации, проходившем 3 августа под председательством полковника Торренса, был одобрен план колонизации Южной Австралии, который предусматривал создание компании с капиталом 500 тыс. ф. ст., поделенным на 10 тыс. акций, каждая стоимостью 50 ф. ст. Компания должна была приобрести земли в южной части Австралийского материка и основать там колонию, взяв на себя всю финансовую ответственность, связанную с ее организацией и существованием.
Вскоре предложение правительству об основании колонии на южном берегу Австралии было направлено в министерство колоний, которое ответило, что не намерено рассматривать план по существу до тех пор, пока не будут собраны денежные средства, необходимые для осуществления деятельности планируемой компании [163, с. 58-59]. Таким образом, решение вопроса о создании колонии в Южной Австралии повисло в воздухе.
Однако это обстоятельство не обескуражило Э. Уэкфильда и его друзей. Он основал Южно-австралийскую ассоциацию, которая в декабре 1833 г. разработала новый проект колонизации южно-австралийских земель. Этот план предусматривал организацию Южно-австралийской земельной компании, на средства которой предполагалось создать колонию. На этот раз министерство колоний отнеслось к проекту положительно. 15 апреля 1837 г. министр колоний Стэнли ответил ассоциации, что ее проект одобрен, хотя с существенными добавлениями и исправлениями [163, с. 68-69].
3 июня 1834 г. Южно-австралийская ассоциация созвала первый публичный митинг, на котором присутствовало 2,5 тыс. человек. Собравшихся познакомили с планом создания колонии. В это же время в английском парламенте шло обсуждение разработанного ассоциацией проекта, который получил одобрение обеих палат. Оформленный в виде закона, проект был подписан королем и введен в действие королевским указом от 15 августа 1834 г.
В законе подчеркивалось, что создание колонии должно быть осуществлено Южно-австралийской земельной компанией. Предусматривалось, что власть в колонии будет принадлежать губернатору, назначенному королем, и уполномоченным компании. Губернатором колонии стал капитан Д. Хиндмарш, уполномоченным компании – X. Фишер, представителем совета Южно-австралийской земельной компании – полковник Торренс. Основу капитала Южно-австралийской земельной компании составил вклад богатого коммерсанта Д. Энгеса в размере 320 тыс. ф. ст. Дополнительный капитал компания собрала путем продажи прав на земельные участки в районе, о котором тогда не только в Лондоне, но и в Сиднее не имели, по существу, никакого представления. Компания продавала акции, которые давали их владельцам право на 120 акров земли на территории предполагаемой колонии и 1 акр в будущей ее столице.
Для привлечения колонистов в Англии были выпущены специальные брошюры, читались лекции. Сам Торренс написал книгу “Колонизация Южной Австралии”, вышедшую в свет в июне 1835 г. Первую партию колонистов предполагалось отправить в Южную Австралию уже в сентябре 1835 г. Однако продажа участков затянулась до ноября, и было решено перенести экспедицию на следующий год. Она началась в марте 1836 г.
В июле 1836 г. к острову Кенгуру, находящемуся у берегов Южной Австралии, подошли три корабля компании, имевшие на борту 546 колонистов. Они оставались на острове до прибытия туда в августе полковника Лейта, который выбрал место для столицы. Сейчас там находится Аделаида.
Организация колонии шла быстро. В декабре приехал губернатор колонии Д. Хиндмарш. Ему не понравилось выбранное для столицы место, и он пытался найти другое. Это вызвало серьезные трения между ним и чиновниками администрации колонии, закончившиеся отставкой Хиндмарша и заменой его в 1838 г. на посту губернатора Гоулером.
Первые годы существования колонии характеризовались громадными земельными спекуляциями. Собственно, главной целью как самой Южно-австралийской земельной компании, так и колонистов было стремление к быстрому обогащению именно путем спекулятивных перепродаж приобретенных ими земельных участков. Широкое распространение получила система, дававшая право на 15 тыс. акров земли лицу, которое купило из этого количества по крайней мере 4 тыс. акров по 1 ф. ст. за акр. Оставшаяся часть земли покупалась им же постепенно по цене уже 5 шилл. 4 пенса за акр [52, с. 134-135]. Очень скоро это привело к тому, что все плодородные земли попали в руки не трудолюбивых земледельцев, которые, как предполагал Э. Уэкфильд, своим упорным трудом создадут богатство колонии, а спекулянтов землей, в большинстве своем живших не в Австралии, а в Англии.
Прошло 4 года со времени основания колонии, но ничего не было сделано для развития земледелия и скотоводства. Колония почти ничего не производила. В 1837 г. из проданных 3700 акров обрабатывалось лишь 4; в 1839 г. было продано 170,5 тыс. акров, а обрабатывалось 443. Стоимость импорта колонии в 1839 г. выросла до 346,6 тыс. ф. ст., тогда как стоимость экспорта составляла только 22,5 тыс. ф. ст. Администрация, не имевшая средств для освоения территории, строительства портов, дорог и т. п., вынуждена была обратиться за помощью к правительству. Как только об этом стало известно в Лондоне, среди держателей акций и кредиторов Южно-австралийской земельной компании началась настоящая паника. Они спешили избавиться от акций и предъявляли векселя к оплате. Компания оказалась банкротом. Колония переживала полный финансовый крах, люди бежали из колонии. За несколько месяцев ее население уменьшилось наполовину. Оставались только те, кто не имел возможности уехать. Цены на продукты питания катастрофически росли. Земельные участки невозможно было продать. Большинство землевладельцев, в том числе губернатор колонии Гоулер, полностью разорились.
Слухи о бедственном положении колонистов Южной Австралии достигли других британских колоний на континенте. Наиболее предприимчивые скотоводы и земледельцы Нового Южного Уэльса и Порт-Филлипа начали проникать в Южную Австралию, надеясь с выгодой использовать ее плодородные земли. К концу 1841 г. на пастбищах Южной Австралии паслось уже 50 тыс. овец. В том же году были обнаружены залежи свинцовой, а в 1843 г. – медной руды. Скотоводство и горнодобывающая промышленность стали основой экономического развития колонии. Росло и ее население; в 1850 г., когда Южная Австралия получила права самоуправления, оно составляло 63 тыс. человек.
В состав Южной Австралии административно входили огромные пространства центральной и северной частей материка. Как уже отмечалось, их освоение было связано с поисками наиболее удобного торгового пути в Индию. В 1817 г. для тщательного исследования северного побережья Австралии был послан лейтенант Ф. Кинг. В своем докладе правительству Кинг сообщал, что северное побережье – идеальное место для строительства морских портов. На основе его доклада британское правительство послало в этот район капитана Г. Бремера, который в 1824 г. основал там первое британское поселение – Порт-Эссингтон.
Но в целом огромные пространства северной части материка оставались неосвоенными. Неоднократные попытки основать там поселения не имели успеха. Они довольно быстро прекращали свое существование. Вместе с ними угасала надежда использовать порты северного побережья для торговли с азиатскими странами.
Лишь в 1863 г., когда Северная Территория административно была подчинена колонии Южная Австралия, к ней ненадолго опять возник интерес. Туда был послан резидент, основавший небольшое поселение, названное Пальмерстоном, в честь тогдашнего британского премьер-министра. Но Южная Австралия ничего не могла сделать для развития гигантского и труднодоступного района. В 1911 г. Северная Территория перешла под непосредственное управление правительства Австралийского Союза. Город Пальмерстон был переименован в Дарвин.
Подобно Южной Австралии, Западная Австралия первоначально возникла как колония свободных поселенцев. В 1826 г. губернатор Нового Южного Уэльса Дарлинг поручил капитану Д. Стерлингу исследовать западное побережье Австралии для создания там британской колонии. Вернувшись в Сидней, капитан сообщил в своем докладе, что наиболее подходящим для организации колонии является район реки Суон. Он указывал на здоровый климат, плодородные почвы, обеспеченность пресной водой, а также на выгодное географическое положение, позволяющее создать там порт, через который можно было бы торговать со странами Востока. Д. Стерлинг подчеркивал, что необходимо действовать быстро ввиду реальной угрозы французской оккупации этого района. Губернатор Дарлинг поддержал предложения Д. Стирлинга и переслал его доклад в Лондон. Однако британское правительство не сочло возможным взять на себя бремя расходов по организации колонии.
В середине 1828 г. Д. Стерлинг, находясь в Лондоне, вновь обратился к правительству и вызвался руководить экспедицией по организации британской колонии на западном побережье Австралии. Поскольку британское правительство мотивировало свой первый отказ тем, что не может взять на себя расходы по устройству этой отдаленной колонии, Д. Стерлинг предложил создать частный синдикат.
На этот раз правительство, напуганное слухами о возможном захвате французами западного побережья Австралии, вняло настойчивому голосу капитана. Однако оно считало, что колония должна быть организована не частными лицами, а государством. Прежде всего необходимо было осуществить официальный захват западной части Австралийского материка, поскольку до этого Великобритания формально, устами Дж. Кука, провозгласила свою власть лишь над восточной его частью. С этой целью в ноябре 1828 г. капитан Фримантл на корабле “Челленджер” отправился к западным берегам Австралии. 2 мая 1829 г., высадившись в устье реки Суон, Фримантл провозгласил британский суверенитет над территорией, в десять раз превышавшей размеры Великобритании. Деловые круги Англии проявляли к новой колонии большой интерес. В ноябре 1828 г. группа деловых людей Лондона, возглавляемая Т. Пилем, предложила британскому правительству доставить в колонию 10 тыс. человек, за что просила передать ей 4 млн. акров земли. Правительство согласилось лишь на 1 млн. акров. Было установлено, что каждый колонист получит право на земельный участок в 40 акров при условии, что он сразу уплатит 3 ф. ст. и в течение первых трех лет пользования землей израсходует на ее обработку еще не менее 3 ф. ст.
Руководителем новой колонии был назначен капитан Стерлинг. В июне 1829 г. первая партия колонистов в количестве 50 человек прибыла к берегам Западной Австралии. Следует сказать, что среди них почти не было людей, которые намеревались бы “в поте лица своего” обрабатывать девственные земли пятого континента. В далекую Австралию их влекла жажда быстрого и легкого обогащения. Компания по колонизации Западной Австралии всячески расхваливала плодородие новых земель. Колонисты, приобретая почти даром земельные участки в районе реки Суон, надеялись, что в самом скором времени они будут получать доходы, не уступающие тем, которые имеют землевладельцы в английских графствах.
Рассчитывая на безоблачную, богатую жизнь, колонисты привезли из Англии рояли, изящные коляски, чистокровных рысаков, дорогих охотничьих собак и т. п. Вскоре были заложены первые два города колонии: Перт и Фримантл. Жестокая действительность очень скоро рассеяла заблуждения англичан. Земля оказалась неплодородной. Из-за острой нехватки продовольствия скот пришлось забить, а мясо раздать колонистам.
Привезенные из Англии овцы не могли приспособиться к местным пастбищам и гибли. К тому же большую и лучшую часть полученной от правительства земли компания очень быстро продала весьма ограниченному кругу колонистов. Так, за 18 месяцев после создания колонии 70 колонистов приобрели право на полмиллиона акров земли в районе Перта. Остальные получали землю все дальше и дальше от берега. Дремучие лесные заросли и отсутствие дорог делали не только их обработку, но и доступ к ним очень затруднительным.
Поскольку колония ничего не производила и не вела торговых операций, денежные средства у нее отсутствовали. Единственной формой вознаграждения была раздача земельных участков. Даже губернатор колонии Стирлинг получал жалованье землей. Ему было дано 100 тыс. акров.
К 1832 г. общая площадь проданных земельных участков составляла миллион акров. Но они не обрабатывались. Колонисты начали покидать негостеприимные берега. Население Западной Австралии с 1830 по 1832 г. уменьшилось с 4 тыс. человек до 1,5 тыс.
Слухи о бедственном положении колонии достигли берегов Англии, и число желающих отправиться в Западную Австралию резко снизилось. В 1832 г. только 14 колонистов прибыли в Перт, в последующие годы положение существенно не изменилось, несмотря на широкую рекламу, организованную в Англии Западноавстралийской ассоциацией, которая была основана в Лондоне в 1835 г. Организатор колонии Т. Пиль разорился. Семья его вернулась в Англию, сам он продолжал жить в колонии в нищете. Священник Уолластон, посетивший его в 1842 г., так описывает жилище Пиля: “Он живет в убогом домишке из камня, с крышей из камыша. Все вокруг него свидетельствует о том, что он сломленный человек” [79, с. 199].
Западноавстралийская компания, созданная в Лондоне в конце 30-х – начале 40-х годов, попыталась активизировать колонизацию Западной Австралии. В 100 милях к югу от Перта предполагалось заложить город – центр колонии – и вокруг него селить колонистов, продавая им участки в 100 акров по цене 1 ф. ст. за акр. Первая партия колонистов (414 человек) прибыла в намеченный район в марте 1841 г., в 1842 г. их число увеличилось до 673 [100, с. 16]. Но сагитированные компанией люди вскоре, разочаровавшись в своей новой родине, начали разбегаться. Например, в 1845 г. из колонии уехало на 129 человек больше, чем приехал [100, с. 16].
В 1848 г. в Западной Австралии была проведена первая официальная перепись, согласно которой численность населения колонии спустя 20 лет после ее создания составляла всего 4622 человека [100, с. 17].
Идея организации свободных поселенцев явно провалилась. Тогда власти колонии в 1849 г. обратились к британскому правительству с просьбой прислать заключенных, используя которых они надеялись развернуть наконец действительное освоение колонии. Просьба эта встретила поддержку, и транспортировка заключенных в Западную Австралию началась. В течение 18 лет туда было доставлено 10 тыс. ссыльных. Лишь в 1868 г., из-за решительного протеста соседних колоний, указавших на то, что Западная Австралия стала “трубопроводом, через который моральные нечистоты Великобритании выливаются в австралийские колонии” [106, с. 7], высылка заключенных в Западную Австралию была прекращена.
Политическое и экономическое развитие Западной Австралии шло медленнее, чем других колоний на этом континенте. В 1849 г. в Западной Австралии было 134 тыс. овец и 12 тыс. голов крупного рогатого скота. Обрабатывалось 7,2 тыс. акров земли, половина которой засевалась пшеницей [100, с. 20-21]. Права самоуправления Западная Австралия получила лишь в 1890 г.
Если все колонии, о которых речь шла выше, возникли с благословения британского правительства, то Виктория появилась вопреки намерениям правительства, но, как это часто случается с “незаконными” детьми, проявила большую жизнеспособность и вскоре сделалась одной из богатейших британских колоний в Австралии.
Как уже отмечалось, в 1809 г. к южному побережью Австралии отправился капитан Коллинз, для того чтобы организовать там британское поселение, но, не обнаружив достаточного количества пресной воды, он высадил своих спутников на берегу Земли Ван Димена.
Власти Нового Южного Уэльса еще неохотно шли на какое-либо расширение территории колонии. В 1829 г. губернатор Дарлинг разбил колонию на 19 округов, границы которых расширять строго запрещалось. Вся территория колонии простиралась на 300 миль в длину и 150 миль в ширину.
Но когда майор Митчелл в 1836 г., исследуя бассейн реки Муррей, вышел к южному побережью Австралии, он увидел там поселения британских колонистов. Они, действуя на свой страх и риск, пришли сюда с Земли Ван Димена.
Первой в декабре 1834 г. прибыла в район Порт-Филлипа семья Э. Генри, в конце мая 1835 г. – маленькая группа колонистов (всего 14 человек) во главе с Д. Бетманом. Они имели своего юриста, который оформил договор с местными жителями на “покупку” земли. Этот акт можно было бы назвать комическим, если бы он не носил столь издевательского в отношении аборигенов характера. За несколько одеял, ножей, кос и небольшое количество муки группа “приобрела” права на 600 тыс. акров плодородной земли. “Договор” был составлен на английском языке, и аборигены, ставя под ним свои знаки, понятия не имели о его содержании.
Конечно, англичане могли бы не утруждать себя и этим. Документ о купле-продаже земли был создан ими для того, чтобы доказать властям Нового Южного Уэльса “законность” приобретения и избежать уплаты денег британскому правительству.
Но ни губернатор Нового Южного Уэльса, ни британское правительство, узнав через некоторое время об образовании поселения в районе Порт-Филлипа, не признали действительным договор, подписанный Д. Бетманом с местными жителями. Они исходили из того, что после открытия Дж. Кука все австралийские земли являются собственностью британской короны, а не аборигенов.
Однако колонистов не смутил гнев начальства. Они создали собственную администрацию, суд в составе трех человек, установили законы, согласно которым никто не имел права продавать участок в течение по крайней мере пяти лет. Допуск в колонию заключенных запрещался. Не разрешался ввоз спиртных напитков. Для уничтожения диких собак динго, мешавших развитию скотоводства, администрация колонии выплачивала 5 шилл. за каждую убитую собаку.
Через несколько недель после того, как Д. Бетман и его спутники высадились в Порт-Филлипе, туда прибыла с Земли Ван Димена еще одна группа колонистов во главе с Д. Фоукнером. В июне 1836 г. в районе Порт-Филлипа жило уже 177 человек, владевших 26,5 тыс. овец, коров и 60 лошадьми.
Но главный поток колонистов двигался не с юга, а с севера. После открытия Митчеллом в 1836 г. “Счастливой Австралии” туда устремились многочисленные колонисты из Сиднея.
Колония в Порт-Филлипе укреплялась, и губернатору Нового Южного Уэльса Берку не оставалось ничего другого, как официально признать ее существование. В сентябре 1836 г. в Порт-Филлип был направлен представитель губернатора капитан В. Лоунсдейль с четырьмя чиновниками и четырнадцатью солдатами. А в марте 1837 г. Берк посетил новую колонию и дал ее столице Порт-Филлипу новое название – Мельбурн, в честь тогдашнего английского премьер-министра. Тогда же он основал поселение, которое назвал Вильямстаун, в честь британского короля Вильяма IV.
В 1839 г. колония была включена в состав Нового Южного Уэльса. Колонисты Порт-Филлипа протестовали и требовали отделения на том основании, что Новый Южный Уэльс является колонией заключенных, а Порт-Филлип – колонией свободных поселенцев. Англия, говорил в Лондоне один из представителей колонистов Порт-Филлипа, должна быть заинтересована в обладании “свободной колонией, основанной на принципах мира и цивилизации, филантропии, морали и умеренности” [79, с. 188-189].
Британское правительство в то время отказало колонистам в их просьбе. Отделение Порт-Филлипа от Нового Южного Уэльса произошло лишь в 1850 г. При этом колония получила название Виктория, в честь царствующей тогда британской королевы Виктории. В тот период колонию населяло уже 77 тыс. человек. На ее пастбищах паслось свыше 5 млн. овец [79, с. 189].
Несмотря на то что именно с территории современного Квинсленда Дж. Кук в 1770 г. провозгласил Австралию собственностью британской короны, район этот долгое время не имел ни одного английского поселения. Лишь в 1821 г. была создана небольшая ссыльная колония в Порт-Маккуори.
В 1823 г. губернатор Нового Южного Уэльса Т. Брисбен решил создать севернее этого района еще одно ссыльное поселение. С этой целью он послал туда водным путем Д. Оксли. Плывя вдоль северо-восточного берега материка на корабле “Мермейд”, Оксли достиг района Порт-Кёртис. Место ему не понравилось, он вернулся к заливу Мортон и неожиданно встретил там на берегу двух англичан – Финнигена и Памфлета. Они вышли в море из Сиднея на небольшой лодке, не имея компаса. Налетевший шторм понес лодку в океан. Когда же англичане причалили к берегу, то решили, что находятся южнее Сиднея, и направились вдоль берега на север. На самом же деле они двигались в противоположную сторону, так как после бури подошли к берегу, расположенному севернее Сиднея. Люди погибли бы, если бы не помощь аборигенов. Кочуя вместе с ними, англичане хорошо изучили местность. Они рассказали, что недалеко находится река, впадающая в океан, берега которой удобны для организации колонии. Двигаясь в указанном направлении, экспедиция действительно обнаружила реку, которую Оксли назвал Брисбен, в честь губернатора, организовавшего экспедицию. По возвращении в Сидней Оксли рекомендовал создать новую колонию на берегах этой реки. Брисбен сам посетил Мортон и одобрил выбор Оксли.
В сентябре 1824 г. сюда прибыла первая партия из 30 ссыльных. В инструкции, которую губернатор дал коменданту колонии лейтенанту Миллеру, говорилось, что “ссыльные в первую очередь должны расчистить территорию для поселения, а когда это будет сделано, подготовить его для свободных поселенцев” [106, с. 85]. Поселение было построено на том месте, где сейчас стоит столица Квинсленда – Брисбен.
Колония еще долго оставалась лишь местом ссылки, несмотря на то что в 1827 г. А. Каннингхем обнаружил весьма удобные для скотоводства земли в Дарлинг-Даунсе. В 1830 г. в колонии находились 1 тыс. заключенных и 100 охранявших их солдат. В 30-х годах Брисбен не производил впечатления города [79, с. 192]. Лишь в 1840 г. П. Лесли привел первое стадо в район Дарлинг-Даунс. К 1851 г. в городке насчитывалось 2 тыс. жителей. Осваивались и другие земли, находящиеся к западу и северу от этого района.
Акт 1850 г. предусматривал отделение от Нового Южного Уэльса не только Виктории, но и всей территории севернее 30° южной широты для создания там самоуправляющейся колонии. Однако это произошло лишь через девять лет. Актом 1859 г. северная часть Нового Южного Уэльса провозглашалась отдельной колонией и получала название Квинсленд. К этому времени британское население колонии составляло 28 тыс. человек.
Отправить ответ